Харлан Эллисон - Тварь, что кричала о любви в самом сердце мира

Дракон перестал существовать с точки зрения мыслительного процесса, и призрачный свет скользнул мимо, не заметив его. Но те, кто искал убийцуманьяка, были разумными существами, а вовсе не безумцами, каковым являлся он: их способность мыслить была упорядоченной, поэтому они и рассмотрели все возможности.

За призрачным светом следовали лучи, реагирующие на тепло, сенсоры, определяющие наличие массы, приборы, способные заметить даже ускользающий след чуждой материи на закрытом уровне.

Маньяка нашли. И несмотря на то, что он спрятался от них, закрылся, точно остывшее солнце, его отыскали и перенесли; он не почувствовал никакого движения, потому что заперся в своих собственных безмолвных головах. Но, решив вновь разбудить свои мысли, в лишенной времени потере ориентации, которая всегда следует за полным отключением сознания, он обнаружил, что стал пленником стасиса в камере нечистот на Третьем Уровне Красной Активности. И тогда из его семи глоток вырвался отчаянный вопль.

Звук, конечно, застрял в горле, потому что, прежде чем маньяк пришел в себя, его враги позаботились о том, чтобы он онемел. Тишина привела его в еще больший ужас.

Он был погружен в янтарную субстанцию, которая удобно окутывала тело; если бы дело происходило в прежние времена, в ином мире и ином континууме, это была бы обыкновенная больничная койка, к которой привязывают ремнями. Но дракона заключили в стасис на красном уровне, за перекрестком времен, и вместо больничной койки наградили антигравитацией, лишили веса. Он был абсолютно расслаблен, кормили его подкожно питательными растворами и депрессантами. Он ждал момента, когда его спустят в канализацию.

В камеру вошел Линах, следом за ним Семф - тот, что изобрел очистку. И его самый красноречивый противник, Линах, который стремился к Общественному Возвышению до поста Проктора. Они скользили вдоль рядов заключенных в янтарь пациентов; жабы, хрустальные кубы с круглыми, огромными веками, существа с экзоскелетами, псевдоподией, а еще дракон с семью головами. Они остановились прямо перед убийцей, и чуть выше. Он смотрел на них снизу вверх - образы, повторенные семикратно, - но не мог произнести ни звука.

- Если бы мне была нужна убедительная причина, вот одна из них, сказал Линах, кивнув в сторону маньяка.

Семф опустил анализатор в янтарную субстанцию, вытащил его и быстро прочитал показания прибора.

- Если бы тебе было нужно серьезное предупреждение, - тихо проговорил Семф, - вот оно.

- Наука склоняется перед волей масс, - ответил Линах.

- Мне совсем не хочется в это верить, - поспешно сказал Семф, в голосе которого прозвучало что-то, чему невозможно было подыскать название, но это нечто немного смягчило грубость его слов.

- Я намерен об этом позаботиться, Семф, поверь мне. Я собираюсь вынудить Совет принять закон.

- Линах, сколько мы уже знаем друг друга?

- Со времени твоего третьего воплощения. У меня оно было вторым.

- Да, похоже, так. Я когда-нибудь лгал, просил сделать что-нибудь, что может причинить тебе вред?

- Нет, не помню такого.

- Так почему же ты не хочешь прислушаться ко мне на этот раз?

- Я считаю, что ты не прав. Я не фанатик, Семф, и политика меня совершенно не волнует. Только у меня такое чувство, что другого шанса нам больше никогда не представится.

- Но ведь это будет катастрофой для всех, повсюду - одному только Богу известно, сколько параллаксов она охватит. Мы очистим наше гнездо за счет всех других гнезд, когда-либо существовавших на свете.

Линах беспомощно развел руки в стороны:

- Выживание.

Семф медленно покачал головой, и на его лице появилась усталость.

- Жаль, что я не могу спустить в канализацию и это тоже.

- А ты не можешь?

- Могу спустить что угодно, - пожав плечами, ответил изобретатель очистки. - Но оставшееся у нас будет совершенно бесполезным.

Оттенок янтарной субстанции изменился. Где-то в самом ее центре засияло ярко-синее пятно.

- Пациент готов, - сказал Семф. - Линах, пожалуйста. Ты уверен, что это принесет пользу? Давай отложим процесс до следующей сессии. Совету

нет никакой необходимости делать это сейчас. Я проведу еще несколько тестов, проверю, когда появились эти отходы, какой от них может быть вред. Позволь мне подготовить парочку новых докладов.

Линах твердо стоял на своем. Он покачал головой:

- Могу я понаблюдать за процессом вместе с тобой?

Семф тяжело вздохнул; он проиграл и знал это.

- Хорошо.

Субстанция, в которую был погружен безмолвный пленник, начала подниматься. Добралась до уровня, где находились оба посетителя, а потом медленно заскользила по воздуху, между ними. Они поплыли вслед за драконом с семью собачьими головами, заключенным в янтарную темницу; казалось, Семф хочет сказать что-то еще. Но говорить-то было уже нечего.

Янтарная колыбель, в которой, словно куколка бабочки, дремал маньяк, затрепетала и исчезла, а посетители утратили реальность, перестали существовать. Потом все снова появились в очистном помещении. Залитая сиянием прожекторов сцена была пуста. Янтарная колыбель бесшумно вернулась на свое место, субстанция испарилась, пропала - на свет явился дракон.

Маньяк отчаянно силился пошевелиться, приподнять свое тело. Семь голов бессмысленно дергались в разные стороны. Ярость, бушевавшая в его сердце, победила депрессанты; злоба, ненависть, бешенство охватили чудовище. Но он не мог пошевелиться. Дракон был способен только на то, чтобы сохранять свой образ.

Семф повернул браслет на левом запястье, и тот засиял изнутри глубоким золотистым светом. В помещение ворвался шум воздуха, заполняющего вакуум. Теперь освещенную прожекторами сцену пронзили серебристые лучи, которые, казалось, рождались из ничего, исходили из какого-то никому не известного источника. Дракона омыл этот серебряный свет, собачьи пасти разверзлись всего на одно короткое мгновение, открыв ряды острых, точно бритвы, зубов. А потом тяжелые веки прикрыли глаза.

Боль, пульсировавшая в семи головах, была чудовищной. Словно миллионы голодных ртов впились в мозг. Его сдавливали, тянули в разные стороны, мяли, а потом очищали.

Семф и Линах отвернулись от пульсирующего тела дракона и посмотрели на дренажный резервуар у противоположной стены. Прямо у них на глазах он начал медленно наполняться - почти бесцветным, клубящимся дымным туманом, который тут и там пронизывали яркие вспышки.

- Вот оно, - высказал Семф то, что и так было ясно.

Линах с трудом оторвал глаза от резервуара. Дракон с семью собачьими головами затрепетал. Возникло ощущение, что он находится под водой, совсем неглубоко... Маньяк начал меняться. По мере того как заполнялся резервуар, ему было все труднее сохранять свой внешний вид. Чем плотнее становилось мерцающее вещество в резервуаре, тем более расплывчатой становилась форма существа на залитой светом сцене.