Святослав Логинов - Адепт Сергеев

- Болтун ты философский, - сказала Зина Кравец. - Я анализ провела, это та же киноварь, только очень чистая. Никаких примесей.

- Камень философов, - обиженно начал Коленька, - состоит, как и все сущее, из серы и ртути, но только из самой чистой огненной серы и наилучшей ртути. Так что, если его разложить, то найдешь серу и ртуть и решишь, что это была киноварь, в то время как держал в руках эликсир. Эликсир - одно из названий философского камня, - добавил он быстро.

- Интересно, где твой Луллий намеревался достать миллиард унций ртути? - спросила Зина, - и, кстати, сколько это - унция?

- Унция?.. Что-то около десяти граммов. Значит, десять тысяч тонн ртути. Не так много.

- Врешь ты все, - сказала Зина. - Я не знаю, сколько граммов в унции, но не десять. Это ты только что придумал. И Луллия никакого на свете не было.

- Не верь... - пожал плечами Конрад. - Но только унция это действительно около десяти грамм, точнее - девять и восемь десятых. А Луллий был замечательным человеком. О нем говорят, что он осуществлял трансмутацию металлов и умел получать квинтэссенцию...

- Квинтэссенция - одно из названий философского камня, - ехидно вставила Зина.

- Вот именно. Луллий же, между прочим, всему человечеству великую услугу оказал, он был первым европейцем, получившим чистый алкоголь.

- Хороша услуга!

- Да. Прожил он без малого сотню лет, а когда его спрашивали, как он достиг столь почтенного возраста, то всегда отвечал, что только благодаря ежедневному и неустанному употреблению важнейшего компонента эликсира жизни. Дело в том, что эликсир жизни и вечной молодости представляет собой спиртовый раствор философского камня. Пил Раймонд каждый день, потому и жил долго.

- А все-таки умер, - сказал Сергеев. Он забрал у Конрада камешек и принялся рассматривать его матово-алую поверхность. - Почему же Луллий умер? - спросил он. - Ведь у него был и второй компонент эликсира жизни.

- Так он бы не умер, - пояснил Конрад, - да вот беда, вздумал слово божие мусульманам проповедовать, переусердствовал в этом занятии, и его в Египте камнями закидали. Простыми, не философскими...

Разговор затих. Рабочие, наскучив ученой перебранкой, постепенно разошлись, у догорающего костра осталось всего три человека.

- Зина! - позвал Коленька. - У тебя ртуть есть?

- Нет, - ответила Зина. - А зачем тебе?

- Трансмутацию бы осуществили. Жаль... Слушай, а если из термометра добыть?

- Чтобы я из-за твоих глупостей термометр била? - возмутилась Зина. Иди ты, знаешь куда?..

- И пойду, - покорно сказал Коленька, поднялся и скрылся в палатке. Слышно было, как он возится там, жужжит мигающей динамкой. Раздалось несколько негромких металлических ударов, зазвенело стекло, и довольный Коленька вылез из палатки.

- Вот, - сказал он, поднося ладонь к свету. На ладони лежала большая серая капля ртути, - пожертвовал для науки личным градусником. Меня мать всегда собирает так, словно в чумную местность еду. А теперь градусник пригодился. Дай-ка камень, мы сейчас эту ртуть в золото превратим, лучше рудничного.

Сергеев молча протянул камешек и включил большой аккумуляторный фонарь.

- Градусник разбил, дурак, - резюмировала Зина, но тоже пододвинулась посмотреть.

Коленька зажал камень между указательным и безымянным пальцами, а ногтем большого тихонько поскреб его. Несколько крупинок упало на ладонь. Казалось, их было ничтожно мало, но они сумели каким-то образом покрыть всю каплю, на ладони осталась пушистая горка красной пыли.

- Ну конечно! - воскликнул Коленька. - С первого раза золота и не должно быть, потому что ртуть обращается в "сверкающий красный порошок". Вот здорово!

- Фокусник... - проворчала Зина. - Эмиль Кио. В Шапито бы тебя. Припудрил каплю - и доволен. Ну-ка, пусти... - Зина наклонилась над ладонью и осторожно подула. Порошок разлетелся, осталось лишь слабое красное пятно.

- Зачем ты?! - страдальчески закричал Коленька. - Полкило золота по ветру пустила!

- Не ври ты, - Зина была неумолима. - Сам же каплю на землю стряхнул, пальцы чуть-чуть раздвинул - и все. Ищи ее среди травы.

- А почему порошка много было? - не сдавался Конрад.

- Потому, что он рыхлый и легкий. И вообще, хватит мне мозги пачкать, спать пора.

Зина поднялась и вышла из освещенного круга. Коленька безнадежно махнул рукой, потом, повернувшись к Сергееву, быстро заговорил:

- Ты-то ведь веришь? Ты же сам видел, как она превратилась. А в момент трансформации ладони холодно стало, и вообще, словно ледяным адским дыханием подуло...

- Эндотермическая реакция, - донесся из темноты Зинин голос. - Вы потише, пожалуйста, люди спать хотят.

Коленька перешел на шепот, но убежденность в его голосе все нарастала:

- Вот видишь, и наука подтверждает: реакция эндотермическая... но главное, ты своими глазами видел трансмутацию. Фома Аквинский говорит, что существует три степени достоверности: высшая, данная божественным откровением, вторая, доказанная наукой, и третья, полученная из личного опыта. Все три свидетельствуют о принципиальной возможности трансмутации.

- В писании, - возразил Сергеев, - о философском камне ни слова, мнение науки ты слышал, а что касается личного опыта, то ты лучше меня знаешь, как это делается.

В самом деле, с первого дня Коленька Конрад привлек всеобщее внимание ловким исполнением мелких фокусов с исчезновением шариков и вытаскиванием из незнакомой колоды заранее загаданной карты.

И все же Коленька продолжал убеждать.

- Слушай! - горячо зашептал он в ухо Сергееву, - ведь можно еще один эксперимент провести. Эликсир жизни! Неужели ради такого дела сто грамм спирта жалко?

- Киноварь в спирте не растворяется, - скучным голосом сказал Сергеев.

- Ну и хорошо. Не растворится камень, значит и говорить не о чем. И спирт чистым останется, не пропадет.

Сергеев, поняв, куда клонит Конрад, усмехнулся, встал с земли и пошел к технической палатке. Коленька светил ему динамкой. Сергеев отомкнул замочек, из литровой бутыли налил на три четверти в тонкий химический стакан. Осторожно, двумя пальцами опустил камень в спирт. Раздалось тихое шипение, камень исчез, а жидкость окрасилась в густой красный цвет. Коленька от неожиданности перестал нажимать на динамку, свет погас.

- Пей! - зло сказал Сергеев. - Но если это очередной фокус, то смотри у меня!

- Сейчас, - Конрад засуетился, выбежал из палатки, вернулся с поллитровой банкой воды, пожужжал фонариком, разглядывая кровавый раствор, неуверенно пробормотал: - Разбавить бы...

- У Луллия что написано? - спросил Сергеев. - Разбавлять надо?

- Нет вроде. Всего два компонента: спирт и камень.

Коленька опасливо повертел стакан. Красный цвет явно смущал его.