Е Войскунский - Прощание на берегу

- Ну, так пошли.

У Платонова было два чемодана, довольно тяжелых, Михаил схватился за тот, что побольше, но дядюшка мягко отстранил его:

- Возьми второй. Не в обиду будь сказано, я покрепче тебя.

Они прошли в широко распахнутые двери морского вокзала, над которыми висел плакат "Добро пожаловать в Кара-Бурун", и Михаил, хоть и был несколько ошарашен, не преминул обратить внимание дяди на главную достопримечательность города;

- Как вам нравится наш вокзал?

- Стекло, прохлада и зелень, - одобрительно отозвался тот. Они вышли на привокзальную площадь, и Платонов вольно остановился.

Зеленой стеной стояли пальмы и панданусы. Влево уходила набережная, застроенная нарядными разноцветными домами, могучие платаны сплели над ней потолок, и синяя тень вперемежку с солнечными пятнами лежала на асфальте. Улица плавно закруглялась, повторяя изгиб бухты.

За бульваром и набережной город сразу принимался карабкаться на скалы. Платонов с любопытством разглядывал горбатые мостики и каменные лестницы, игрушечные вагончики фуникулеров, бамбуковую рощицу на склонах одного из оврагов. Зеленые, желтые, синие краски были чисты/ли и яркими до звона.

Да, он правильно сделал, что приехал сюда. Этот странный город вполне подходил для его цели.

- Пойдемте, дядя Георгий, - сказал Михаил, с некоторой запинкой произнося эти слова "дядя Георгий".

Он повел благоприобретенного родственника направо - там была старинная арка, а за ней крутая дорога, выложенная плитами. "Трехмильный проезд", прочел Платонов на табличке. Из щелей между плитами лезла неистребимая трава. Михаил вошел в роль гида, рассказывал, как сложно строить в Кара-Буруне, прижатом скалами к морю, и каких огромных трудов стоили здесь водопровод и канализация.

Они забирались все выше. Справа, в просветах орешника, синело море, залитое солнцем, а слева тонули в зелени садов желтые домики, Михаил вспотел, у него стало перехватывать дыхание от подъема, от чемодана и оттого, что он много говорил. Искоса Он посматривал на Платонова: тот шел ровным шагом, тяжелый чемодан, по-видимому, не очень отягощал его. Семьдесят с лишним лет? Ну, если так, то он, Михаил Левицкий, специалист по старикам, никогда еще не видывал такого старика.

Им навстречу спускалась процессия. Под пение скрипок и валторн, под рокот барабанов шли загорелые юноши и девушки в венках из белых и красных цветов.

- Что это? - спросил Платонов, отходя к обочине дороги. - Не в честь ли моего приезда?

- Нет, - серьезно сказал Михаил. - Это в честь очередного выпуска бальнеологического техникума. Сегодня будет большое гуляние. Состязания в плавании и стрельбе из лука, ну и так далее. А теперь нам наверх.

Они поднялись по крутой лестнице, вырубленной в скале, и вышли на улицу Сокровищ Моря.

- Вот наш дом, - сказал Михаил и показал на небольшой коттедж, крытый разноцветной черепицей, с верандой, оплетенной виноградом.

Прежде чем войти в садовую калитку, Платонов оглянулся. Внизу лежало огромное море - синее и прекрасное, на горизонте слитое в вечном объятии с голубизной неба.

И снова он сказал себе, что не ошибся, приехав сюда. Комната ему понравилась. В открытое окно заглядывали ветки черешни, лился тонкий запах цветов из сада.

- Спасибо, Михаил, - сказал Платонов, поставив чемоданы в угол, - Этот стол слишком хорош и хрупок для меня, нет ли другого, попроще? Мне, видишь ли, придется немного повозиться с химическими реактивами.

- Хорошо, я поставлю другой. - Михаил помолчал, ожидая, что Платонов разовьет свою мысль о занятиях, но дядюшка не выказывал такого намерения, и тогда Михаил предложил: - Пойдемте, освежимся под душем.

В летней душевой, устроенной в углу сада, он с невольным любопытством посматривал на мускулистое тело Платонова - с любопытством гериатра, специалиста по старикам. Нет, больше сорока этому странному дядюшке не дашь никак. Правда, внешность бывает обманчивой. Сделать бы ему анализ крови да просветить сердце-Платонов фыркал под прохладной струёй, бил себя ладонями по груди и плечам. На груди у него, среди рыжеватой растительности, розовели старые, давно затянувшиеся шрамы. И на спине, поперек лопаток, тянулся широкий шрам с зубчатыми краями. Михаил вдруг смутно припомнил: мать когда-то рассказывала, что дядя Георгий был летчиком во время войны.

- У вас в городе, - сказал Платонов, - наверное, сильно изнашивается обувь, да?

- Обувь? - переспросил Михаил. - Да, изнашивается, конечно. А что?

Платонов не ответил. Он пофыркал еще немного и принялся крепко растираться мохнатым полотенцем.

- Это память о фашистах, - сказал он, похлопав себя по груди. Пулеметная очередь. Впрочем, ему пришлось хуже. Ох, и давно это было - за добрых двадцать лет до твоего рождения... У тебя есть семья?

- Да. Сын, как всегда, на море, А жена скоро придет с работы и накормит нас обедом. Может, хотите пока перекусить?

- Нет, я не голоден. И давай-ка, Михаил, договоримся сразу:

мой приезд ничего не должен изменить в вашем домашнем укладе. Я не хочу стеснять вас.

- Вы нисколько нас не стесните. Наоборот, я очень рад, что...

- Ну-ну, - Платонов поднял руку ладонью кверху. - Эмоции - вещь зыбкая, не будем их касаться.

Они вышли из душевой в сад и направились к дому.

Хлопнула садовая калитка, раздался быстрый топот ног, из-за цветочной клумбы выбежал чернявый мальчик лет тринадцати.

- Папа! - закричал он еще издали. - Я поймал вот такую ставриду! - Он широко развел руками и смущенно умолк, исподлобья поглядывая на незнакомца.

- Игорь, познакомься с дядей Георгием, - сказал Михаил.

- Здравствуй, Игорь, - серьезно, без обычной взрослой снисходительности к ребенку, сказал Платонов и пожал узкую руку мальчика. - Где же ты оставил свою ставриду?

- У Филиппа, он ее выпотрошит и зажарит на углях. Филипп говорит, что он не видывал таких крупных ставрид. А вы долго будете у нас жить?

- Не очень. - Платонов постучал указательным пальцем по выпирающей ключице мальчика. - Хочешь мне немного помочь?

- Да, - сказал Игорь,

Вечером они обедали на веранде.

- Положить вам еще мяса? - спросила Ася, жена Михаила Левицкого. Она избегала обращения "дядя Георгий", его моложавая внешность почему-то вызывала у нее неприязненное недоверие.

- Нет, спасибо, - сказал Платонов. - И мясо, и овощи превосходны. Вы прекрасная хозяйка, Ася.

Женщина сухо поблагодарила и поставила перед гостем компот из черешни.

- Мама, - сказал Игорь, болтая ногами, - завтра мы пойдем с дядей Георгием к устью Лузы.

- Очень рада. Но почему бы вам просто не съездить в Халцедоновую бухту? Там пляжи лучше оборудованы,

- Э, Халцедонка! Мильон человек под каждым тентом.