Юрий Моралевич - Новые крылья (Сборник)

— Вы за мной гонитесь, а я сам пришел. Приветствую вас, посетивших старого Хосе Рамона в его доме.

— Зачем у вас чучела возле дома стоят? — полюбопытствовал младший матрос.

— Чучела? Чтобы обезьяны в доме не безобразничали. Они тут стадами бродят. А где пума или ягуар, туда они и носа не покажут. У меня и на деревьях есть чучела. Я тут по милости компании Эддера четырнадцать лет живу, мне хоть такая охрана нужна.

— Что же вы тут делаете?

— Просто живу! Компания Эддера завезла сюда тысячу рабочих добывать из диких деревьев каучук. Война с Германией кончилась, и нас тут бросили. За холмом кладбище — семьсот крестов. Малярия, чорт возьми! Человек триста пошли пешком сквозь джунгли к океану. Конечно, не дошел ни один. Остался в живых, чтобы отомстить за всех мертвых, один человек — великий биолог Хосе Рамон! Видите эти кораллы в банках? Перед вами чудо науки. Пресноводные кораллы! Понимаете? Они разрастаются, как раковая опухоль! И Эддер и другие прохвосты будут щелкать в малярии зубами, как тысяча моих товарищей.

Матросы стояли ошеломленные, а полубезумный старик, размахивая жилистыми руками, кричал:

— Русла рек зарастут моим кораллом! Весь этот район превратится в громадное болото. Пусть и Эддер тогда узнает, что такое тропическая малярия… Из каждого килограмма кальция, который несет вода рек, девятьсот девяносто граммов захватывают мои кораллы!

Наконец старик устал и повалился на койку. Старший матрос подошел к нему и хмуро сказал:

— Вставайте! Вас приказано привести на яхту.

Рамон приподнял голову с кучи тряпья, и яростно крикнул:

— Убирайтесь к дьяволу! Здесь я хозяин!

Матросы, перемигнувшись, навалились на него, связали и понесли, удивляясь легкости иссохшего старческого тела.

Когда они перебирались на яхту, воды возле нее стало еще меньше. Дно словно подымалось из коричневой речной глубины. Один из матросов, добравшись до края отмели, отломил и принес Эддеру причудливую ветку коралла.

Сэр Генри приказал развязать пленника и молча уселся на диван в салоне, поглядывая в сосредоточенном раздумье то на Рамона, скорчившегося в широком кресле, то на голубовато-серую, бугристую ветку коралла. Наконец он спросил:

— Как же вы заставили эту морскую штуку расти в реке?

Рамон промолчал. Эддер снова спросил:

— И быстро она растет?

— Сами узнаете, — не скрывая злорадства, ответил старик. — Уйдете вы отсюда по бывшей реке пешком.

— А остановить рост этой гадости можно?

— Захочу — остановлю.

— Каким способом?

Рамон закрыл глаза и устало произнес:

— Провалитесь вы в преисподнюю.

Эддер побагровел, но быстро овладел собой и тихим, полным фальшивого участия елейным голосом начал:

— По всему видно, что вы испытали немало горя. Но упорный труд всегда приводит к успеху. Даю тысячу долларов за способ разведения кораллов и сто тысяч за средство останавливать их рост.

— Вы жулик, — беззлобно ответил Рамон. — Один раз я уже попался на вашу удочку, когда нас сюда привезли добывать каучук. — Старик хитро прищурился и понизил голос. — Мои записи охраняют ягуары и пумы. И вы их никогда не получите.

Сэр Генри с грустью произнес:

— Я на каучуке потерпел громадные убытки. Война кончилась слишком быстро. Пока здесь развернулись работы, советские армии уже ворвались в Берлин. Давайте будем друзьями, забудем наши общие неудачи. Сейчас нам подадут обед, а потом поговорим по-дружески.

Старику не под силу было отказаться от обеда на чистых тарелках, о чем он мечтал уже почти полтора десятка лет, но он наотрез отказался продать Эддеру свое открытие. Сэр Генри, переменив решение, особенно не настаивал.

Старик спустился за борт яхты на коралловую отмель и побрел к берегу. Раздвинув лианы, он помахал тростниковой шляпой и исчез.

Эддер подбородком указал вслед и коротко сказал боцману:

— Пора, Джеймс!

Боцман скользнул с борта и исчез в зарослях. Эддер ушел в носовой салон, неторопливо закурил светлую «манилу» и сел у широкого окна, обращенного к левому берегу.

Издали послышались два негромких пистолетных выстрела. Эддер усмехнулся и швырнул в пепельницу из оникса окурок сигары.

Только к вечеру явился боцман. Оставляя на узорчатом линолеуме влажные следы босых ног, он подошел к столу и выложил на него пачку грубовато, но аккуратно переплетенных рукописей.

Эддер удовлетворенно сказал:

— Молодец, Джеймс. Вот тысяча долларов. Ты их заработал.

В самом начале разлива правых притоков Амазонки медленно подымавшаяся вода сняла яхту с коралловой отмели, убитой солями мышьяка и меди. Пятнадцатиузловым ходом нарядная яхта двинулась вниз по течению и через трое суток вышла на простор величавой реки, разлившейся на полсотни километров.

За яхтой в Амазонку плыли, увлекаемые течением, тысячи отравленных рыб.

Генри Эддер был очень доволен поездкой. Секрет гипертрофического коралла стоил миллионы долларов. В подшкиперской стояли банки с ветками этого удивительного полипа. Они голодали, поглотив из налитой в банки воды весь кальций и органические вещества. Но стоит такую ветку опустить в воду какой-нибудь реки, горе окрестному населению!

Любуясь черно-синей ширью Амазонки, Эддер старался представить себе могучую Волгу и ее притоки, воды которых, выступив из заросшего кораллом русла, разливаются на сотни километров, затапливая целые области А коралл все расползается, следуя за водой. Заросли каменных кустов задерживают воду, образуя необозримые болота. Да, этот коралл будет куда действеннее любых средств, которыми располагали когда-либо диверсанты!

Из Москвы в Горький шел по Оке великолепный теплоход с иностранными туристами. Маленький толстый весельчак австралиец, почти не покидавший открытой террасы теплохода, смешил всех своими шутками. Лишь изредка он, таинственно подмигивая, говорил своему случайному спутнику по каюте:

— Дайте ключ, пойду лечиться.

Все со смехом смотрели вслед его забавной кривоногой фигурке. Пассажиры знали уже, что это лекарство — небольшой стаканчик крепкого ямайского рома. Знали пассажиры и то, что австралиец океанолог и привез в подарок Московскому университету для гигантского аквариума замечательную коллекцию разноцветных живых кораллов тропических морей. Привез он эту коллекцию в больших сосудах из органического стекла.

— Через тысячу лет, — сказал он студентам университета, добродушно поглаживая круглый животик, — у вас тут вырастет целый риф. Эти кораллы растут на четыре сантиметра в год.