Олег Дивов - Симбионты

Леха глядел на здание, не отрываясь. Оно словно притягивало его.

— Трасса годная, — сказал он наконец.

Он медленно поднял руку, снял налобник с камерой, небрежно скомкал его в кулаке. Всемирно известное «НПО Нанотех» вроде бы не секретный объект, только незачем тут светить видеоаппаратуру. Заметит служба безопасности — и давай за тобой по кустам гоняться чисто со скуки да из вредности, еще и в ментовку настучит. «Ну извини, а мы подумали, ты промышленный шпион». Допустим, Лехи это не касается, его физиономия наверняка есть в базе данных охраны. Но сам по себе городской этикет не рекомендует шляться возле института с камерой — лишнее это. Свой институт, не чужой ведь.

Слово-то какое звучное: Нанотех. А ведь сплошное надувательство, реклама и пиар. Институт сменил название, когда его директор, легендарный Дед, ввязался в «гонку за нанотехнологиями»: под это давали много денег. Вон даже Принц знает, что институт делает «микробов». Микроуровень, а вовсе не нано. Правда, ничего больше Принц не знает, да и не особо хочет. Просто местная специфика: жаргонное словечко «микроб» расползлось по городу, и кто поумнее, тот сообразил, о чем речь.

А остальной стране вообще плевать. Журналисты талдычат о «нанороботах», все довольны, все хорошо. Может, так и надо? Партия и правительство захотели нанотехнологий, так милости просим, вот вам русские наноботы, самые большие в мире. Институт должен жить, а значит, у нас не будет ни стыда, ни совести: лет десять назад мы ради рекламы блоху подковали, такой вот безумный наноуровень, зато шуму на всю Россию. Говорят, это тоже Дед придумал.

Не сводя глаз со здания, Леха выключил запись и убрал камеру в рюкзак.

Когда институт только поднимался, с ним была связана каждая третья семья в городе — кто его строил, кто там работал, кто обеспечивал снабжение… Память добрая осталась. Еще вопрос, как бы город выжил, не найдись здесь мощной полугосударственной фирмы, способной «доить» федеральный бюджет и выбивать для себя нацпроекты… Пара-тройка заводиков да скважина с целебной минералкой — слишком жидко для населенного пункта, в который упирается железная дорога. У нас тупик. Край земли. Старшие так гордятся этим, аж тошнит. Словно есть особая доблесть в том, что за триста километров от Москвы — твой персональный конец света, и ты сидишь на самом краешке ойкумены, болтая ногами и лузгая семечки. По левую руку поля бескрайние, по правую леса дремучие… А ведь не родись тут Дед, не появись здесь институт, и настала бы вам реальнаяультима туле прямо в сердце Родины. Мало их, что ли, таких городов-тупиков.

С другой стороны, подняли ведь сельское хозяйство. Уникальные медицинские микроботы на подходе только, а лучшее в мире льняное масло давно наше. А там и минералка в дело пошла, и фабрики запыхтели… Правда, к этому времени полгорода разбежалось неведомо куда. И если бы не Нанотех, тут бы просто все рухнуло. Тут и сейчас многое на соплях, как тот почтовый ящик, об который давеча шишку набил.

Все-таки что-то там, в Нанотехе, шевелится…

Леха чувствовал это буквально каждой своей клеточкой. Словно «поле подпитки», которым накрыт цокольный этаж Нанотеха, вошло с его телом в резонанс. Ну естественно. Наверное, так и есть. Леха дружит с электричеством, это вся школа знает. Леха его чует нюхом. Двести двадцать вольт он и не заметит, а вот если слабые токи — тут он прямо экстрасенс.

Разумеется, это зудит и вибрирует поле, от которого сейчас запитываются эталонные микроботы, чтобы попусту не расходовать свой запас жизни. Может, и лучшие в мире, а дохленькие они у нас. Умей микробы воспроизводиться, их долговечность не имела бы значения: пока один загнется, его приятели десять новых соберут. Но микробы так не умеют, точнее, могли бы уметь, только пока с этой технологией копались, возникла конвенция против репликаторов — любых устройств, способных без участия человека создавать свои точные копии. И микробы под конвенцию тоже угодили…

Ну конечно, это поле, больше там шевелиться просто нечему — и чего я нервничаю?..

Принц наконец отдышался и встал рядом. Теперь стало видно, насколько он выше и массивнее своего одногодка, да и в целом кажется взрослее. Он, наверное, мог бы пробежать по тому забору, но запрыгнуть на гараж — увы, тяжеловат. Принц отлично понимал, что когда Леха заматереет, тому станет трудней бегать по стенам и извечный друг-соперник потеряет фору на трассе, но это не утешало, скорее наоборот, расстраивало. Принц и так слишком много всего умел, гораздо больше, чем хотел. И ему для противовеса нужен был рядом талантливый приятель. Белый.

Принц-то был черный. Вернее, очень темный мулат. Его так и хотели назвать — Принц, — отец настаивал, но мама решила, что это для России чересчур. Физиономия у Принца аристократическая, с тонким изящным носом, большими глазами, чувственным и немного брезгливым рисунком губ — красавец, если вас не смущает цвет кожи. В младших классах учителя еще пытались звать его Ваней, но потом заметили, что они во всем городе одни такие, — и туда же: к доске, Принц! Ведь действительно по крови принц.

Леха, строго говоря, тоже был выходцем из местной аристократии — научной. Это ведь его дедушка по матери, член-корреспондент Академии наук, вся грудь в орденах, фактически построил НИИ микромашиностроения. Даже при советской власти именно Деда — с большой буквы, прозвище такое, — народ считал за главного в городе, выше секретаря горкома и председателя горисполкома. Со всеми проблемами к нему бежали в первую голову. Говорят, очень помогал. Еще говорят, Леха пошел в него лицом. Оно сейчас мягкое, немного детское, но вот эта ехидная искра в глазах и эта собранность, внутренняя готовность к рывку, что во всех чертах проступает, — вылитый Дед. Волевая натура и мятущаяся душа, взрывная смесь. С виду милый, тактичный, добрый очень, а поди его прижми, дохлый номер. Ничего удивительного, Леха — парень с историей, куда там Принцу — подумаешь, русский негр, все равно не Пушкин. А Леха, грубо говоря, с того света вернулся. Он когда по стенам бегает, только одного боится: мама узнает — ноги вырвет.

Потому что Леха инвалид с пожизненным освобождением от физкультуры.

А вот бегает.

— Трасса что надо, — сказал Леха. — С гаражами ты удачно придумал. И финиш красивый.

Он слегка мотнул головой в сторону Нанотеха.

Принц глянул на блестящее здание, пожал плечами. Финиш как финиш. Местные зрители не оценят красоты выхода из кустов к Нанотеху, им эта стекляшка глаза намозолила. А неместные… Пауэр-трейсеры из Парижа зависнут на трюке с гаражами, вот где есть от чего обалдеть. Надо только правильно смонтировать запись, может, прямо с этого момента начать, дать его анонсом. Иначе дальше России ролик не уйдет. Некоторые, конечно, скажут, лучше быть первым в деревне, чем последним в Риме. Но мы с такими выкрутасами и в Риме будем не последние. А кто считает, что надо быть скромнее… Тот приходит в хвосте.