Роальд Даль - Дорога в рай

* Эндрю Карнеги (1835-1919) - американский сталелитейный магнат и крупный филантроп.

- Ну так как? - произнес он. - Думаю, нам следует поторопиться, если ты хочешь попасть на самолет.

- Да, милый, да. Все готово. Машина нас ждет.

- Отлично. - Склонив голову набок, он, не отрывая взгляда, смотрел на нее. У него была особенность резко вскидывать голову и потом поворачивать ее быстрыми короткими рывками. Эта странность и манера одновременно стискивать вытянутые вперед руки высоко перед грудью делали его почему-то похожим на белку - проворную умную старую белку из Центрального парка.

- Вот и Уокер с твоим пальто. Одевайся, милый.

- Я сию минуту вернусь, - сказал он. - Только вымою руки.

Она стояла и ждала его, а рядом стоял высокий дворецкий с пальто и шляпой наготове.

- Уокер, нет надежды успеть?

- Почему же, мэм? Уверен, все будет в порядке.

Когда снова появился мистер Фостер, дворецкий помог ему надеть пальто. Миссис Фостер сразу же вышла и поспешно села в присланный за ними "кадиллак". Муж вышел вслед за ней, но спускался он по ступеням медленно и на полдороге остановился, поглядел на небо и потянул носом холодный утренний воздух.

- Похоже, туман, пока небольшой, - сказал он, опускаясь рядом с ней на сиденье. - Там, в аэропорту, уже все небо затянуто. Я не удивлюсь, если выяснится, что рейс уже отменен.

- Не говори так, милый. Прошу тебя...

Больше они не обмолвились ни словом, и, только когда машина пересекла реку и въехала на Лонг-Айленд, он нарушил молчание.

- Я все уладил со слугами, - сказал он. - Они сегодня уходят. Я заплатил им половину за шесть недель, а Уокеру сказал, что извещу его телеграммой, как только они нам снова понадобятся.

- Да, я знаю. Он сам мне об этом сказал.

- Я сегодня же перееду в клуб. Это будет приятная смена обстановки.

- Хорошо, милый, я тебе напишу.

- Я буду иногда заходить проверять, все ли в порядке, и забирать почту.

- А тебе не кажется, что Уокеру лучше бы остаться, пока нас нет, и присмотреть за домом? - робко спросила она.

- Чепуха. В этом нет никакой необходимости. Помимо всего прочего, тогда я буду вынужден заплатить ему жалованье полностью.

- Да, дорогой, конечно.

- Кроме того, никогда ведь не знаешь, что людям взбредет в голову, если они остаются одни в чужом доме. - Он достал сигару и, откусив кончик серебряными щипчиками, зажег ее от золотой зажигалки.

Она сидела неподвижно, крепко стиснув под пледом руки.

- Ты будешь мне писать? - спросила она.

- Посмотрим. Впрочем, не уверен. Ты ведь знаешь, я не большой любитель писать письма, если нет какого-то конкретного повода.

- Да, милый, знаю. Ты, ради Бога, не беспокойся.

Они проехали бульвар Квинз и приближались к плоской топкой равнине, на которой стоит аэродром, когда туман вдруг начал сгущаться и машина вынуждена была сбавить скорость.

- О Господи! - воскликнула миссис Фостер. - Теперь-то я уже точно опоздаю. Который час?

- Перестань суетиться, - раздраженно сказал мистер Фостер. - Сейчас это уже бессмысленно. Рейс все равно отменен. Самолеты никогда не летают в такую погоду. Я вообще не понимаю, почему тебе именно сегодня приспичило куда-то ехать, вместо того чтобы спокойно сидеть дома.

Ей послышалось - хотя полной уверенности не было, - что в его голосе появились какие-то неожиданно новые нотки. Она повернулась и внимательно посмотрела на него, но разглядеть перемену в выражении этого заросшего сплошной щетиной лица было довольно трудно. Рот - вот что самое характерное. Она поняла, что ей хочется, как не раз это бывало и прежде, увидеть его рот, складку губ. Глаза ни о чем не говорили, разве только о том, что он в ярости.

Между тем он продолжал:

- Разумеется, если по какой-то случайности рейс все-таки не отменили, тогда здесь я не могу с тобой не согласиться - ты безусловно на самолет не поспеваешь. Так скажи, почему ты не можешь с этим смириться?

Она отвернулась и стала смотреть в окно, пристально вглядываясь в густеющий туман. Чем дальше, тем сильнее он спускался. Теперь она различала лишь край шоссе и кромку пастбищ за ним. Она знала, что муж по-прежнему смотрит на нее. Она снова повернула голову и на этот раз с ужасом заметила, что взгляд его прикован к точке в углу левого глаза, где, она чувствовала, дергается мышца.

- Почему ты не хочешь? - спросил он.

- Не хочу что?

- Не хочешь понять, что сейчас ты уже наверняка не успеешь на самолет, если он даже и летит сегодня. Мы не можем мчаться с сумасшедшей скоростью в этом мареве.

Он больше не заговаривал с ней. Машина все же кое-как ползла. Шофер включил желтые фары, они освещали край дороги, и это помогало им двигаться. Навстречу из тумана выплывали другие огни, белые, желтые, а один, особенно яркий, следовал за ними всю дорогу.

Неожиданно шофер остановил машину.

- Ну вот, теперь застряли! - воскликнул мистер Фостер. - Я так и знал.

Шофер обернулся к ним.

- Нет, сэр. Мы приехали, - сказал он. - Это аэропорт.

Не говоря ни слова, миссис Фостер выскочила из машины и почти бегом через главный вход направилась в здание аэровокзала. Внутри было множество народу, расстроенные пассажиры толпились возле регистрационных стоек. Она пробилась сквозь всю эту массу и обратилась к служащему.

- Да, - сказал он. - Ваш рейс временно откладывается. Но не уходите далеко. Мы ждем. Небо может проясниться в любую минуту.

Она вернулась к мужу, который все еще сидел в машине, и сообщила ему новость.

- Но ты не жди, дорогой, - сказала она. - Это не имеет смысла.

- Не буду, если шофер возьмется отвезти меня обратно. Ну как, водитель, довезете меня?

- Почему бы и нет, сэр?

- Багаж вынули?

- Да, сэр.

- До свидания, милый. - Изогнувшись, она наклонилась и чмокнула мужа в колючую, заросшую седой щетиной щеку.

- До свидания. Счастливого пути.

Машина уехала, и миссис Фостер осталась одна.

Конец дня был для нее сплошным кошмаром. Час за часом она сидела на скамье, выбрав место поближе к стойке, и каждые полчаса поднималась и спрашивала у дежурного, не изменилась ли ситуация. Ответ был один и тот же: "Ждите. Туман может рассеяться в любую минуту". Так продолжалось до начала седьмого, пока наконец громкоговорители не объявили, что рейс задерживается до одиннадцати утра.

Миссис Фостер, прослушав объявление, растерялась, не зная, как ей быть дальше. По крайней мере еще полчаса она продолжала сидеть на скамье, раздумывая, где бы ей устроиться на ночь, - от усталости голова плохо работала, мысли расплывались. Ей смертельно не хотелось уезжать из аэропорта. Не хотелось видеть мужа. Она очень боялась, что он тем или иным путем в итоге ухитрится сорвать ей поездку во Францию. Она предпочла бы никуда не двигаться и всю ночь просидеть на скамье в зале. Это, во всяком случае, избавило бы ее от риска. Но она уже была до крайности истомлена и потому без долгих колебаний решила, что ее затея выглядит несколько экстравагантно для пожилой дамы. В конце концов она подошла к телефону и позвонила домой.