Роберт Шекли - Вы что-нибудь чувствуете, когда я прикасаюсь?

— Я надеялась, — проговорила она вслух, — что после всех моих ожиданий я заполучу какую-нибудь прелестную и красивую или. по крайней мере, забавную, а может, даже занимательную, вещицу. Похоже… о Боже, я даже не знаю, с чем ее сравнить, разве что с красно-оранжевым бильярдным автоматом, с большим автоматом, достаточно объемистым для того, чтобы я могла в него забраться, свернувшись, как бильярдный шар, а когда кто-нибудь начнет игру, я стану толкать все шары подряд до тех пор, пока мелькают вспышки огней и звенят звонки, и я вытолкну тысячу чертовых шаров, а когда я наконец докачусь до конца игры, я… Боже мой, да этот бильярдный автомат зарегистрирует НАИВЫСШЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ — МИЛЛИОН МИЛЛИОНОВ! Вот чего бы мне действительно хотелось!

Итак, ее заветная мечта — не передаваемый словами каприз ее воображения наконец выплеснулся наружу. И каким же слабым и беззащитным он чувствовал себя, постыдным и в то же время желанным!

— Так или иначе, — сказала она себе, стирая из памяти возникшие образы и перекраивая их на свой лад, — так или иначе, все, что я сумела заполучить, это паршивый пылесос, черт бы его побрал, тогда как у меня уже есть один, почти новый. Так кому, спрашивается, нужен этот и кто все-таки прислал мне эту чертову машину и зачем?

Она повнимательнее глянула на металлический цилиндр в надежде увидеть на нем визитную карточку. Карточки не было. Не было ни единого намека на адрес отправителя. Вдруг она подумала: какая же ты дура, Сэнди! Конечно, здесь нет никакой визитки, ведь машину… несомненно, запрограммировали на устную передачу того или иного послания.

Ее стало разбирать любопытство, побуждающее к действию. Она поспешно размотала силовой кабель и воткнула штепсельную вилку в настенную розетку.

Щелк! ВСПЫХНУЛ зеленый огонек, голубым светом засияла надпись: «BCE СИСТЕМЫ ПРИВЕДЕНЫ В ДЕЙСТВИЕ», замурлыкал мотор, послышалось легкое постукивание скрытых внутри машины вспомогательных механизмов; затем механический регулятор самонастройки зафиксировал «БАЛАНС», и на нежно-розовом фоне проступила надпись: «ГОТОВ КО ВСЕМ ВИДАМ РАБОТЫ».

— Прекрасно, — произнесла Мелисанда, — Кто прислал тебя?

Шуршание, потрескивание, резкие отдельные звуки. Пробное прокашливание динамика в грудном отделе. Затем раздался голос:

— Я — Ром, номер 121376 из новой О-серии Домашних Роботов GE. Прослушайте оплаченное коммерческое сообщение. Гм! Фирма «Дженерал электрик» рада представить свое последнее и самое выдающееся достижение в сфере всестороннего улучшения ваших жизненных условий. Наш безотказный автомат в хозяйстве услужить вам рад. Я, Ром, самая последняя и превосходнейшая модель Универсального Уборщика в серии GE. Я — Домашний Робот Исключительный, с вложенной на заводе программой для быстрого и ненавязчивого многофункционального обслуживания, кроме того, я сконструирован с учетом возможности легкого и мгновенного перепрограммирования с целью полнейшего удовлетворения всех ваших индивидуальных запросов. Мои возможности огромны. Я…

— Довольно болтовни! — бесцеремонно прервала его Мелисанда, — Мой пылесос говорил мне то же самое.

— …стираю пыль, устраняю грязь с любых поверхностей, — продолжал Ром, мою посуду и горшки, кастрюли и сковородки, истребляю тараканов и грызунов, произвожу химическую чистку одежды, стираю белье, пришиваю пуговицы, мастерю полки, окрашиваю стены, готовлю еду, чищу ковры, утилизирую кухонные отбросы и всякий хлам, включая скромные отходы моей жизнедеятельности. И это только некоторые из моих многочисленных функций.

— Да, да, я знаю, — махнула рукой Мелисанда. — Все пылесосы делают то же самое.

— Знаю, — сказал Ром, — но я был обязан передать это коммерческое сообщение.

— Считай, что передал. А теперь говори, кто прислал тебя.

— Отправитель предпочел на время скрыть свое имя, — ответил Ром.

— Надо же… Ну-ка, живей выкладывай мне!

— Не сейчас. — Ром был непреклонен. — Может, мне почистить ковер?

Мелисанда покачала головой.

— Мой пылесос уже утром проделал это.

— Может, помыть щеткой стены? Или натереть полы?

— Не надо, все уже сделано, все до блеска вычищено и вымыто — нигде ни единого пятнышка.

— Что ж, — сказал Ром, — в таком случае я помогу вам вывести хоть это пятно.

— Какое пятно?

— На рукаве вашей блузки, чуть выше локтя. Мелисанда взглянула на руку.

— О-о… Я. должно быть. посадила его утром, когда намазывала маслом тосты. Так я и знала! Надо было поручить это тостеру.

— Я как раз специализируюсь в выведении пятен, — заметил Ром.

Из него выдвинулся мягкий хвататель номер два и обхватил ее локоть. Следом за ним выдвинулся металлический рычаг, оканчивающийся влажной серой подушечкой. Этой подушечкой Ром легко, без нажима, провел по пятну.

— Ну вот, еще хуже сделал!

— Только внешне, пока я выстраиваю молекулы в ряд, после чего они незаметно исчезнут. Вот смотрите — все готово, Он продолжал поглаживать пятно. Оно побледнело, а затем полностью исчезло. В руке слегка покалывало.

— Ну и ну, — удивилась она, — Вот здорово!

— Да, я специалист в своем деле, — бесстрастно подтвердил он. — Кстати, вам известно, что коэффициент напряжения мышц вашего плечевого пояса и верхней части спины — семьдесят восемь и три?

— Хм! Так ты еще и врач?

— Конечно, нет. Но я — массажист высшей квалификации и способен непосредственно считывать показатели мышечного тонуса. Данный показатель встречается довольно редко. — Мгновение Ром колебался, словно не знал, продолжать ли ему, затем проговорил:

— Он всего лишь на восемь пунктов ниже спазматического уровня. Слишком длительное напряжение в глубоких тканях неблагоприятно воздействует на желудочные нервы, и результатом этого воздействия является то, что мы называем парасимпатическим изъязвлением.

— Звучит ужасно, — произнесла Мелисанда.

— Во всяком случае не хорошо, — заметил Ром. — Напряжение в глубоких тканях коварно, оно исподволь разрушает здоровье, особенно если начинается с позвоночных зон шеи и верхней части спины.

— Здесь? — спросила Мелисанда, дотрагиваясь до шеи сзади.

— В основном здесь, — поправил ее Ром и, выдвинув из себя обтянутый резиной кожный резонатор из пружинной стали, стал пальпировать область на двенадцать сантиметров ниже той точки, на которую она указала.

— Хм-м, — односложно высказала свое отношение к процедуре Мелисанда.

— А вот здесь еще одна характерная точка, — сказал Ром, дотронувшись до точки вторым разгибателем.

— Щекотно. — Она поежилась.