Ирина Скидневская - Звездные мальчики

Этот город, укрывшийся в недрах планеты с чудным названием Забава, снился Юни каждую ночь, и в своих ярких подробных снах он путешествовал по всем его восьми уровням-этажам. Он знал об этом городе все — как ни старались они оградить своего подопечного от внешнего мира. Он знал, что вровень с поверхностью — безжизненной пустыней, лишенной атмосферы находится самый последний, восьмой, этаж, а ближе к центру планеты, в первом и втором уровнях, бьется сердце города — энергостанции и очистительные сооружения. Что на третьем работают фабрики, вырабатывающие полипласт, продукт, на выпуске которого специализируется вся планета, ведь полипласт самый лучший и дешевый строительный материал, который пока придумали люди. Четвертый этаж занимает обслуживающий персонал первых трех уровней, трудяги, живущие в скромных однообразных многоэтажках с одним тусклым солнцем на целый район. Посещать пятый уровень для богатых, где живет Юни, разрешается всем, но только на автомобиле, отвечающем самым высоким требованиям, и большинство семей за всю жизнь не могут накопить на него денег. На этом же, пятом, уровне, живет научная и творческая элита города. На шестом — работники седьмого, отведенного под транспортно-грузовые магистрали и склады, уровня, и восьмого, осуществляющего связь с внешним миром — метрополией и остальными планетами Зеленого Кольца.

Юни очень любил этот недоступный для него город. Горькое одиночество пробуждало в нем странные, умиротворяющие фантазии. Все чаще ему снилось, что он держит этот дорогой ему город-дом на ладони и, прижав к груди, баюкает нежно, как мать, оберегающая от невзгод свое дитя. В этих снах Юни любил даже тех, кто запер его, кто с непонятным упорством не хотел отпускать его во внешний огромный мир, и каждую ночь он прощал их за это.

Сны были его спасительным убежищем, но всей душой он мечтал проснуться — окончательно, навсегда.

Лицо дежурного было встревоженным.

— Господин Виктор, у нас что-то происходит.

— Какой квадрат?!

— Квадрат сто восемь, автомобиль.

Виктор нажал кнопку. На экране появилось изображение салона мчащегося по городу автомобиля. Мальчик сидел на сиденье совершенно голый.

— Что он делает?

— Он разделся, господин Виктор…

— Я вижу! Зачем?

— Не знаю…

Тем временем пассажир достал из рюкзачка другую одежду и неторопливо оделся. Только теперь Виктор заметил, что половина светящихся точек на панели слева не горит.

— Где он взял эти тряпки? Почему они без датчиков?

Дежурный молчал, будто проглотил язык.

— Ладно, у нас все под контролем, — прошептал Виктор. — Скорость автомобиля средняя, сто два километра в час… — Он взглянул на замершего на экране дежурного. — Готовность номер один, оповестить всех.

Виктор включил еще несколько экранов, чтобы увидеть шестерых человек в желтой форме, отвечающих за самые важные участки работы.

— О малейшем отклонении от нормы докладывать немедленно, — сказал он им и взглянул, что происходит в салоне.

Мальчик, до того сидевший неподвижно, вдруг схватился рукой за горло.

— Отказала система кондиционирования, — донесся голос с пятого экрана. — И система управления двигателем.

— Как это могло случиться? Вы хоть соображаете, что это означает? рявкнул Виктор. — Второй, как там?

— Давление и пульс объекта падают.

Виктор вскочил на ноги. Мальчик в салоне остановившегося автомобиля сильно побледнел, глаза его закатились, и, откинувшись на спинку сиденья, он замер.

— Кома! — крикнули со второго экрана. Пронзительно запищала аварийная сирена.

— Группа — на вылет! Передать патрульным: охранять автомобиль! крикнул Виктор дежурному.

— До места двести километров, мальчик может погибнуть, — заметил с первого экрана человек в желтой форме. — Нужно вызвать ближайшую медицинскую бригаду.

Виктор колебался.

— Состояние критическое… Тоны сердца не прослушиваются… докладывал человек со второго экрана. — Клиническая смерть.

— Черт! Черт! — заорал Виктор. — Где же они?!

— Группа будет на месте через две минуты, — ответили с шестого экрана. — Более быстрые перемещения на этом уровне запрещены.

— Что эти остолопы там топчутся без дела? — закричал Виктор, со злостью глядя на стоящих у автомобиля патрульных. Двое рослых парней равнодушно посматривали по сторонам, ничуть не озабоченные происходящим. Нет, нужно решиться… — Виктор нажал несколько кнопок, и двери машины плавно раздвинулись. — Вынесите его на воздух! Посмотрите, что…

Он не успел договорить — патрульные, бросившиеся исполнять приказание, вдруг стали оседать на землю и упали в проходе, заклинив двери сверкающего зелеными боками автомобиля. Камеры внешнего наблюдения на автомобиле показали, что в небе уже появился остроносый модуль спецслужб.

— Ну же, скорее… — шепотом подгонял его Виктор.

Мальчик, как ни в чем не бывало, поднялся и выскочил наружу. Он рывком натянул на голову какую-то черную шапочку, и индикаторы на панели перед Виктором погасли окончательно. Мальчик добежал до ближайшей вертушки, станции скоростной подземной дороги, и исчез в ее глубине. Виктор в ярости закричал, потом обратил свой гнев на дежурного:

— Где до сих пор шляются мои помощники?

— Они за вашей спиной, господин Виктор, — пролепетал тот.

Виктор обернулся. За ним стояли трое мужчин.

— Быстро присоединяйтесь! Обсуждаем…

2.

Мальчишка в мягком зеленом костюме, огромных выпуклых стерео-очках, с сумкой через плечо, неподвижно стоял среди снующих по платформе людей. Вся его тщедушная фигура выражала ту предельную степень лени, что порождается только чрезмерно сытой, беззаботной жизнью. Он знал, что к нему непременно подойдут.

Это что еще за птица, неприязненно подумал немолодой плотный патрульный и, поправив на выпирающем животе ремень, направился к мальчишке.

— Чем я могу вам помочь?

Мальчишка обернулся и что-то промямлил. Патрульный кисло улыбнулся. Так и есть. Рот набит жвачкой, уши залеплены наушниками, в башке пусто. Костюм, который только что сменил зеленый цвет на голубой, стоит целое состояние.

— Думаю, молодой человек, вы ошиблись станцией, — извиняющимся тоном произнес патрульный. — Эта Вертикаль западная и ведет наверх, на седьмой, а вам, скорее всего, нужно на пятый.

Мальчишка зевнул — жвачка во рту раздулась противным липким пузырем. Он сплюнул ее прямо на сияющий чистотой сиреневый пол. Патрульный сделал вид, что не заметил этого. Он глазел на очки, которые были надеты на мальчишке и делали его похожим на стрекозу. Если он хочет купить внуку такую игрушку, ему придется год стоять здесь, в широкой сводчатой галерее, заполненной кабинами пассажирских лифтов, и следить за порядком. Стоять и следить. Стоять и следить. И забыть на целый год, что нужно еще пить и есть. Длинный ряд цифр заплясал перед мысленным взором патрульного, и ему показалось, что глаза юного бездельника за непроницаемыми зелеными стеклами ехидно сверкнули.