Боб Шоу - В эпицентре взрыва

— …И все эти девки, которых показывают по ящику. Все они туда же! — Спейн сально расхохотался.

Взгляд Хачмена упал на большой отполированный булыжник, которым он прижимал к столу бумаги, и ему тут же представилось, как здорово было бы двинуть им Спейна по голове. Оправданное уничтожение вредных насекомых…

— Проваливай отсюда, Дон. Мне надо работать.

Спейн противно чихнул и вышел в смежный кабинет, прикрыв за собой дверь. Серый силуэт за стеклом застыл на несколько секунд у стола Мюриел. Послышался шорох бумаги, стук открываемых и закрываемых ящиков.

Хачмен наблюдал эту пантомиму через дымчатое стекло и наполнялся презрением к себе за то, что у него ни разу недостало смелости высказать Спейну все, что он о нем думает. “Я могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку, но каждый раз теряюсь перед этим клещом”. Он пододвинул к себе пухлую папку с грифом “секретно” и попытался сосредоточиться над тем, за что ему в фирме платили деньги.

Работа в области, столь далекой от квантовой механики, мало интересовала Хачмена, но фирма располагалась близко от родного города Викки, которая наотрез отказалась перебираться в Кембридж, где Лукасу предлагали довольно интересную работу. Собственно говоря, Викки вообще никуда не хотела переезжать, а Лукас слишком ответственно относился к браку, чтобы думать о разрыве. Над математикой элементарных частиц он работал в свободное время скорее для удовольствия, чем с какими-то серьезными целями. “Удовольствие! Доигрался… — Мысли, которые он упорно пытался загнать поглубже, неожиданно прорвались на передний план. — Мое собственное правительство… Любое правительство… Меня раздавили бы в секунду, если бы хоть кто-нибудь узнал, что лежит у меня в кармане… Я могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку…”

Судорожно вздохнув, он выбрал карандаш и, пытаясь сосредоточиться, начал работать. После часа тщетных попыток сделать хоть что-нибудь он позвонил заместителю начальника конструкторской группы Бойду Крэнглу:

— Бойд, я хочу взять полдня за свой счет и поехать домой.

Дорога до Кримчерча заняла меньше получаса. Чистое, почти пустое в это время дня шоссе выглядело непривычно. Был свежий октябрьский полдень, и воздух, врывающийся в машину через приоткрытое окно, дышал холодом. Хачмен свернул на аллею.

Он затормозил у длинного невысокого дома, который отец Викки подарил им после свадьбы. Машины жены в гараже не было. Очевидно, она решила проехаться по магазинам перед тем, как забрать Дэвида из школы. Это было к лучшему. Хачмену никто не мешал решить кардинальный вопрос: имеет ли он, Лукас Хачмен, право брать на себя роль “высшего судьи”?

С технической стороны все было просто и предельно ясно. У него хватит способностей воплотить неровные строки цифр на обгорелом клочке бумаги в реальность. На это потребуется от силы несколько недель работы и на несколько тысяч фунтов электронных приборов, а результатом явится небольшая и внешне невпечатляющая машина.

Но это будет машина, которая, будучи один раз включенной, практически мгновенно обезвредит все ядерные боеприпасы на Земле…

Осознание того, что нейтронный преобразователь может быть построен, пришло к Хачмену однажды спокойным воскресным утром почти год назад. Он проверял кое-какие свои идеи относительно решения уравнения Шредингера для нескольких частиц, и вдруг случайно ему удалось на долю секунды заглянуть в глубь математических дебрей, скрывающих реальность от разума. Словно расступились заросли полиномов, тензоров, функций, и вдали на мгновение призрачно мелькнула машина, которая может обезвредить бомбу. Просека тут же исчезла, но бегущий по бумаге карандаш Хачмена успел зафиксировать достаточно примет, чтобы позже отыскать дорогу к цели. И вместе со вспышкой вдохновения возникло полумистическое ощущение, что он избран носителем огромной важной идеи. Как неизвестный поэт, создавший одно-единственное неповторимое произведение, как забытый художник, написавший одно-единственное бессмертное полотно, так и Лукас Хачмен, никому почти не известный математик, мог теперь оставить незабываемую веху в истории. Если только он осмелится…

Прошедший год не был годом ровных успехов. Одно время ему казалось, что порядок энергии, необходимый для инициирования незатухающего нейтронного преобразования, сравним с энергетическими ресурсами целой планеты, но вскоре сомнения рассеялись. Машина вполне надежно может работать от переносного аккумулятора.

Математические расчеты были закончены, и Хачмен только сейчас осознал, что не желает иметь со своим творением ничего общего.

Мысли путались, перебивая друг друга… “Нейтронный преобразователь является абсолютным средством обороны… Но в ядерной войне абсолютное средство обороны может стать абсолютным оружием… Если я хотя бы заикнусь об этом в министерстве обороны, никто никогда меня больше не увидит… А Викки? Что будет с ней? С Дэвидом?… В конце концов, существует баланс в ядерном вооружении. Кто имеет право нарушать его? Может, войны не будет? Сколько лет прошло после второй мировой войны, и ничего…”

— Ты почему не на работе, Лукас? — голос Викки раздался совсем рядом.

Хачмен вздрогнул.

— Я не слышал, как ты подошла, — как можно спокойнее произнес он, оборачиваясь к жене, и, взглянув на нее, сразу понял, что она напугала его специально. — Зачем ты подкрадывалась? Что ты хочешь, Викки?

Она пожала плечами, при этом ясно, как на картинах Леонардо да Винчи, проступили под золотистой кожей широкие ключицы.

— Я хочу знать, почему ты не на работе вторую половину дня? — В лице Викки мелькнула скрытая тревога, которую иногда можно заметить у красивых женщин при взгляде на свое отражение в зеркале. — Я полагаю, мне можно это знать.

— Не хотелось работать. А что? — И тут же в голове пронеслось: “Я могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку…”

— Очень мило. — Словно дым, пролетевший на фоне солнца, на гладком лице Викки мелькнуло неодобрение. — Хотела бы я оказаться в таком положении, чтобы можно было бросать работу, когда захочется!

— По-моему, ты в лучшем положении: ты даже не начинаешь работать, пока не захочется.

— Хм! Ты ел?

— Я не голоден. — Хачмену отчаянно хотелось, чтобы Викки оставила его в покое.

Кто-то забарабанил во входную дверь. Хачмен очнулся и понял, что вернулся из школы Дэвид. Он открыл замок и сразу попал под вопросы сына:

— Пап! Мы сегодня поедем на автогонки?

— Не знаю… Вечером будет холодно стоять на трибуне.

— А мы тепло оденемся и купим горячих сосисок!