Питер Гамильтон - Сквозь горизонт событий

Женщина кивнула и поставила бокал на столик.

- По образованию я астрофизик. Раньше работала в «Форрестер-Кортни» - компании, сейчас производящей приборы наблюдения для космических кораблей, хотя их специализация - исследовательские станции. До самого последнего времени отрасль росла как на дрожжах. Консорциумы рассылали экспедиции во все кольцевые системы Конфедерации. Однако, как сказал Антонио, никто не нашел ничего, даже отдаленно похожего на Дорады. Меня это не удивляет: я знала, что от станций «Форрестер-Кортни» не будет никакого толку. Их приборы проводят только спектральный анализ. Нет, если кто и найдет новые Дорады, то разве только эдениты: их корабли создают мощное поле искажения, обнаруживающее массу. Кусок металла с поперечником в пятьдесят километров они заметят на расстоянии в полмиллиона километров - по его плотности. Чтобы с ними конкурировать, нужны еще более мощные датчики.

- И вы их создали? - поинтересовался Марк.

- Не совсем. Я просто предложила продолжить работу с детекторами магнитной аномалии. Это очень старая технология, появившаяся на Земле еще в XX веке. Тогда военные самолеты оснащали магнитоскопами, засекавшими подводные лодки. «Форрестер-Кортни» оборудует схожими приборами низкоорбитальные спутники для составления карт природных ресурсов и получает неплохие результаты. К сожалению, они отвергли мое предложение под тем предлогом, что при расширений масштаба магнитоскоп даст худшие результаты, чем спектрограф. К тому же спектрограф работает быстрее.

- Пусть «Форрестер-Кортни» останется с носом, - сказал Антонио со свирепым выражением лица. - Виктория пришла ко мне с предложением и поделилась одним нехитрым наблюдением…

- …Спектрографы могут обнаруживать только относительно крупные куски металла. Корабль, пролетающий на расстоянии пятидесяти миллионов километров от кольца, легко засекает кусок металла диаметром в пятьдесят километров. Но чем меньше кусок, тем больше должно быть разрешение или меньше расстояние. Это ясно, как день. Зато мой детектор магнитной аномалии может обнаруживать гораздо более мелкие куски металла, чем в Дорадах.

- Подумаешь! Чем они мельче, тем меньше цена, - вмешалась Кэтрин. - Ценность Дорад - в их величине. Я видела, чем занимаются гариссианцы. У них достаточно металла, чтобы снабжать промышленные станции сплавами на протяжении двух тысяч лет! Мелочь никуда не годится.

- Не обязательно, - возразил Марк. То ли интуитивно, то ли благодаря логике он улавливал ход мыслей Виктории Клиф. - Смотря какая мелочь.

Антонио вежливо похлопал в ладоши.

- Браво, капитан! Я так и думал, что вы нам подойдете.

- Почем вы знаете, что удастся что-нибудь отыскать? спросил Марк.

- Доказательство - само существование Дорад, - ответила Виктория. - Кольца вокруг звезд могут образовываться из материала двух типов. Первый тип - аккреционный. Это газ и пыль, оставшиеся после образования звезды. Нам это ни к чему, потому что здесь в основном легкие элементы: чаще всего карбонуклеиды с небольшими вкраплениями алюминия, и то если повезет. Второй тип - осколки, возникшие в результате столкновений. Мы считаем, что именно так образовались Дорады: это фрагменты планетоподобных образований с ядрами из расплавленного металла. Образования разваливались, ядра охлаждались и сливались в эти лакомые для нас куски.

- Железоникелевая руда будет не единственной, - подхватил Марк, радуясь, что угадывает ход мыслей собеседницы. - Там найдутся и другие лакомые кусочки.

- Именно так, капитан, - довольно сказал Антонио. - Теоретически там может быть представлена вся периодическая таблица. Плыви над кольцом и выуживай необходимые в данный момент элементы - вот и вся задачка. Прощай, трудоемкий и дорогостоящий процесс извлечения металлов из руды! Они будут нас ждать в чистом виде: золото, серебро, платина, иридий. У вас еще не потекли слюнки?

* * *

«Леди Макбет» находилась у причала в космопорту Соноры. Она представляла собой гладкую серую сферу диаметром 57 метров. Все космические корабли адамитов имели одинаковую форму, диктуемую параметрами пространственного прыжка. Этот прыжок требовал безупречной симметрии. В центре сферы располагались четыре отдельных обитаемых отсека, собранные в пирамиду; имелся также цилиндрический ангар для космолета, ангар поменьше для многоцелевого летательного аппарата, пять главных грузовых отсеков. Весь остальной внутренний объем сферы был занят механизмами и техническими емкостями. Силовой блок представлял собой три термоядерных двигателя, способных сообщить кораблю ускорение в 11 g, и трубу для инжекции антивещества, позволявшую увеличить ускорение во много раз. Одно это делало корабль пригодным к бою. Непоследовательность в законодательстве Конфедерации вела к тому, что двигатель, работающий на антиматерии, считался законным, тогда как обладание самим антивеществом квалифицировалось как тяжкое преступление.

По трубам, уходящим в чрево корабля, шло его заполнение всем необходимым для полета. Марк с удовольствием обошелся бы без этих расходов, пробивших в его финансах еще одну брешь. Но до старта оставалось все меньше времени. Судьба уже распорядилась кораблем. Интуиция подсказывала капитану, что схема Антонио Рибейро отнюдь не столь безупречна, но он никак не мог подыскать нужных аргументов.

Он терпеливо ждал, пока экипаж разместится в салоне жилого отсека. Вай Чо, пилот многоцелевого летательного аппарата, проникла в салон через люк в потолке и защелкнула на ногах «капканы», удерживающие человека на месте в невесомости. Ее хитрая улыбка, адресованная Марку, граничила с насмешкой. За последние пять лет она неоднократно посещала его каюту. Ничего серьезного в этом не было, но Марк любил на досуге вспомнить былой пыл. Неудивительно, что она относилась к капитану терпимее, чем остальные.

Полной противоположностью был Карл Джордан, наладчик систем корабля, главный в экипаже энтузиаст и скандалист, при этом самый серьезный человек из всех. Последнее определялось его возрастом: 25 лет. Служба на «Леди Макбет» была лишь вторым назначением в его космической карьере.

Что касается Шуца, космоника корабля, то о его чувствах нетрудно было догадаться, хотя он их никак не проявлял. В отличие от Марка он не был генетически приспособлен для космических полетов; после десятилетий работы на кораблях и в космопортах в его костях осталось совсем мало кальция, мышцы атрофировались, сердечно-сосудистая система тоже. На каждом астероиде были сотни таких, как он: все они постепенно заменяли свои отказавшие органы искусственными. Некоторые даже внешне переставали походить на людей. Шуц в свои 63 года еще сохранял человеческий облик, хотя органики в нем оставалось от силы 20 процентов. Но в принципе это мало беспокоило капитана: главное - Шуц был превосходным инженером.