Марта Уэллс - Город костей

Что-то заставило Хета бросить взгляд на улицу.

Три человека наблюдали за ним из-за угла. Один носил длинные одежды и закрывал лицо чадрой, как это делают патриции. Остальные двое были в грубых рубахах и защитных кожаных штанах, какие носят грузчики в депо парафургонов. Патриций из высших ярусов, вдруг оказавшийся на этом рынке, мог быть только торговым инспектором.

Жена Арнота, которую застали врасплох в тот самый момент, когда она из рук в руки передавала бронзовые жетоны, каждый из которых был эквивалентен нескольким дням оплаты труда ремесленника, застыла, выпучив глаза на внезапно появившихся чужаков. Ее седые брови сошлись на переносице, мысли метались в поисках выхода.

Всем присутствующим потребовалось несколько долгих минут, чтобы вспомнить: в их сделке нет ничего противозаконного и товар лежит на виду прямо на табуретке.

Улыбаясь, человек поднял глаза на свою гостью, сидевшую по другую сторону стола, и сказал:

— Игра увлекательна, когда один из игроков видит всю доску, а у другого глаза завязаны.

— Да, — ответила та, — но каким из этих игроков являемся мы?

Арнот ткнул жену в бок, и она опустила жетоны в ладонь Сагая. Тот спрятал их в складках бурнуса и обменялся взглядом с Хетом. На их лицах не читалось никаких эмоций: было бы глупейшей ошибкой выдать испытываемый ими страх.

Арнот подхватил супружницу под локоть и повел ее к двери в лавку. Хета удивил этот заботливый жест, которого трудно было ожидать от такого кровососа, как этот торгаш. На ходу Арнот рыкнул:

— Сегодня мы закрываемся раньше.

Хет снова обменялся с Сагаем взглядами, желая убедиться, что они понимают друг друга, а затем вышел из-под тента на улицу. Один из грузчиков метнулся наперерез и сказал:

— Это ты Хет, торговец редкостями из Шестого яруса?

Улыбка, предназначенная Хету, не очень-то ему понравилась. Человек был слишком высок для жителя нижних ярусов, к тому же блондин; его коротко остриженные волосы лоснились от пота и осевшей на них пыли. А тот парень, что остался с патрицием, был низок, широкоплеч и носил на голове красную накидку. За его плечом небрежно висело пневматическое ружье. Бронзовый шар под стволом, служивший резервуаром для сжатого воздуха, был недавно начищен до блеска, бронзовые скрепы на облегченном прикладе тоже сверкали.

Хет ничего не ответил, а Сагай тихонько оттер грузчика в сторону, прежде чем тот успел что-либо предпринять, и вежливо сказал:

— Извините нас, господа.

Хет последовал за Сагаем вверх по узкому ущелью улицы. Стены из черного камня и кирпича высились по обеим сторонам; на нижних этажах виднелись щелевидные двери, ведущие внутрь, а на верхних — неглубокие лоджии и окна. Некоторые из окошек были прикрыты дешевыми жестяными ставнями с изображениями цветов и символов пустыни, приносящих счастье. Вывешенное для сушки белье фестонами окаймляло верхние этажи, а горячий тихий воздух был густо насыщен вонью из отхожих мест. Трое мужчин шли следом, хотя и не очень быстро, чтоб не создавать ощущения преследования. Человек с ружьем тоже не предпринимал угрожающих действий. Сагай пробормотал:

— Надо же, а день начался так прекрасно.

Торговые инспекторы никогда не позволили бы им уйти. Но ни у Хета, ни у Сагая никогда не было клиентов-патрициев, да и причин завести таковых пока не наблюдалось. Ни с вооруженными телохранителями, ни без оных.

— Прошедшее время тут действительно уместно, — ответил сердито Хет.

Их преследователи находились слишком близко, чтобы можно было нырнуть в какой-нибудь переулочек.

Улица вела на небольшую площадь, которую украшал фонтан в виде стоящей черепахи, а запах сточных канав был послабее. Сильно помрачневший Сагай сказал:

— Ясно одно — твое имя им известно. Должно быть, известно и то, где мы живем. Придется с ними поговорить.

Хет ничего лучшего тоже придумать не мог, а потому сел на край фонтана и стал ждать, пока преследователи поравняются с ними; Сагай же встал рядом, поставив одну обутую в сандалию ногу на парапет.

Женщины в своих окрашенных в светлые тона кафтанах набирали из фонтана воду в кувшины и ведра и болтали друг с другом, старики на каменных балкончиках курили глиняные трубки, группа ребятишек с воплями пронеслась по улице в погоне за отставшими от стада козами, по пути рассыпав товар плетельщика корзин. На выцветшем красном коврике неподалеку от фонтана сидела старуха, гадавшая прохожим на тлеющих осколках костей, которые лежали в жаровне. Сторож — смотритель фонтана медленно двигался в их направлении, тряся глиняным горшком, в котором позвякивали мелкие монеты и жетоны, намекая, что сначала надо заплатить за воду, а потом уж пользоваться ею.

Патриций и его наемник с ружьем остановились в нескольких шагах, а блондин подошел поближе и встал рядом с Хетом. Хет вольготно развалился на каменном парапете фонтана, а Сагай наблюдал за незнакомцем с вежливым интересом. Никто из обитателей окружающих площадь домов не убежал ввиду возможных грядущих событий, но женщины, которых присутствие Хета и Сагая нисколько не тревожило, все же сочли за благо разойтись по своим делам, а сторож фонтана перешел на дальнюю сторону площадки.

«Ружье странное», — подумал Хет. Такое оружие встречалось только на самых верхних ярусах города и использовалось ликторами, приставленными к важным придворным, и другими стражами. Даже похитители костей и воры-головорезы могли себе позволить только ножи. Можно, конечно, предположить, что патриций нанял грузчиков и вооружил их для охраны своей персоны, но трудно поверить, чтобы он оказал подобное доверие таким людям. Уж скорее это частные охранники, тоже привыкшие к жизни верхних ярусов, подобно своим хозяевам. «Так от кого же они его охраняют? — думал Хет. — От жалкого старика — смотрителя фонтана или от женщины-гадалки? К тому же это все-таки Пятый ярус, а не Восьмой».

Все еще улыбающийся блондин обратился к Хету:

— Я Кайтен Сеул, и я знаю, кто ты такой.

На столе стоял металлический сосуд, наполовину наполненный пылающими углями. Там будут гореть кости, когда человек вперит взор за пределы медленно движущегося времени. Он не знает, зачем, почему это происходит, но символическая смерть в огне, видимо, помогает этому процессу.

Его гостья внимательно следила за происходящим.

Что ж, Хету нечего прятаться. Он ответил:

— Тогда зачем спрашивать?

Хет чувствовал, что его выводы подтверждаются. Для грузчика из доков Сеул говорил на торговом диалекте слишком хорошо. Хет оглядел патриция, который под всем этим ворохом тяжелых одежд был, видимо, довольно хлипкого сложения. Его нижнее одеяние было из толстого шелка без вышивок и бисерных аппликаций, верхняя мантия сшита из прочного хлопчатобумажного материала, а лицо закрыто густой газовой чадрой, которая укутывала голову и нижнюю половину лица. Вообще-то ничего из ряда вон выходящего, если не думать, на какие расстояния пришлось везти эти материи через Пекло, чтобы они смогли появиться на рынках Чаризата. Сам Хет носил легкую рубашку навыпуск, облегающие штаны и кожаные сапоги. Его бурнус был свернут и обмотан вокруг пояса. Знати верхних ярусов Чаризата, привыкшей к мантиям и чадрам, человек в такой одежде казался просто-напросто голым. Крисы не нуждаются в особой защите от прямых солнечных лучей, но плохо переносят душную жару. В Пекле Хету было прохладнее, чем на черных камнях улиц Чаризата в полуденный час.