Филип Дик - Из глубин памяти

Он взял деньги и нажал кнопку на селекторе.

— Что же, мистер Куайл, — мягко проговорил он, когда в открывшуюся дверь вошли двое коренастых мужчин, — желаю секретному агенту счастливого пути на Марс.

Макклейн поднялся и вышел из-за стола, чтобы пожать вспотевшую ладонь Куайла.

— Хотя, собственно, ваше путешествие уже завершилось. Сегодня в шестнадцать тридцать вы… гмм… прибудете на Землю. Такси отвезет вас домой, и, как я говорил, вы никогда не вспомните меня или свой визит к нам. Вы забудете даже, что слышали о нашем существовании.

От волнения у Куайла пересохло во рту. Не нетвердых ногах он вышел вслед за двумя техниками из кабинета.

«Неужели я искренне буду полагать, что слетал на Марс? — думал он. — Что сумел осуществить заветную мечту всей жизни?»

Им овладело какое-то зудящее предчувствие недоброго… Оставалось только ждать.

Селектор на столе Макклейна загудел, и раздался спокойный мужской голос:

— Мистер Куайл под наркозом, сэр. Разрешите начинать или вы будете присутствовать лично?

— Начинайте, Лоу, — бросил Макклейн. — Это самый обычный случай; не должно быть никаких осложнений.

Имплантацию искусственной памяти о путешествии на другие планеты приходилось делать с монотонном регулярностью. «За месяц, — прикинул он с кислой миной, — около двадцати раз. Эрзац-путешествия буквально стали нашим хлебом».

— Хорошо, мистер Макклейн, — ответил Лоу, и селектор замолчал.

Открыв большой шкаф, Макклейн покопался и вытащил два пакета: пакет № 3 — «Путешествие на Марс» — и пакет № 62 — «Секретный агент Интерплана». Он вернулся за стол, удобно устроился в кресле и вывалил содержимое пакетов: предметы, которые предстояло поместить в квартиру Куайла, пока тот находится без сознания.

«Пистолет за одну кредитку, самый дорогой пункт в нашем списке», — иронично отметил Макклейн. Крошечный передатчик, который следует проглотить в случае провала агента… Кодовая книга, поразительно напоминающая настоящие… Всякая мелочь, не имеющая сама по себе существенного значения, но неразрывно связанная с воображаемым путешествием: половинка древней серебряной монеты достоинством в 50 центов, пара не правильно записанных стихов Джона Донна, каждый на отдельном листке папиросной бумаги, ложка из нержавеющей стали с выгравированной надписью «СОБСТВЕННОСТЬ МАРСИАНСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ», телефонное подслушивающее устройство, которое…

Загудел селектор.

— Простите за беспокойство, мистер Макклейн, но происходит что-то непонятное. Пожалуй, вам лучше все-таки прийти. Куайл все еще под наркозом, хорошо отреагировал на наркидрин, Но…

— Иду.

Почувствовав тревогу, Макклейн вышел из кабинета и поспешил в лабораторию.

Дуглас Куайл лежал на кровати с прикрытыми глазами, медленно и регулярно дыша. Казалось, он осознает — но лишь очень смутно — присутствие двух техников и появившегося Макклейна.

— Нет места для внедрения ложной памяти? — раздраженно спросил Макклейн. — Найдите соответствующий участок и сотрите. Он работает в Бюро Эмиграции и как всякий государственный служащий, безусловно, две недели отдыхал. Замените одни воспоминания на другие, вот и все.

— Наша проблема, к сожалению, не в этом, — обиженно сказал Лоу и, склонившись над постелью, обратился к Куайлу:

— Расскажите мистеру Макклейну то, что рассказали нам. Слушайте внимательно, — добавил он, повернувшись к шефу.

Серо-зеленые глаза лежащего человека остановились на лице Макклейна. Взгляд стал стальным, — поежившись, отметил Макклейн, — жестким, безжалостным, засветился холодным огнем.

— Что вам еще нужно? — с ненавистью процедил Куайл. — Вы развалили мою «легенду». Убирайтесь отсюда, пока я с вами не расправился. — Его взгляд прожег Макклейна насквозь. — Особенно вы… Вы руководитель этой операции!

— Как долго вы находились на Марсе? — спросил Лоу.

— Месяц, — резко ответил Куайл.

— Ваша цель?

Бледные губы искривились.

— Агент Интерплана. Зачем повторять? Разве вы не записывали? Оставьте меня в покое.

Он закрыл глаза; обжигающее сияние исчезло. Макклейн почувствовал волну мгновенного облегчения.

— Крепкий орешек, — тихо заметил Лоу.

— Ничего, — отозвался Макклейн. — Когда мы снова сотрем его память, он станет кротким, как ягненок… Так вот почему вы так отчаянно стремились на Марс, — обратился он к Куайлу.

— Я никогда не стремился на Марс, — не открывая глаз, проговорил Куайл. — Мне приказали. Разумеется, было интересно… У вас тут настоящая сыворотка правды; я вспоминаю вещи, о которых и понятия не имел. — Он замолчал и погрузился в раздумье. — Любопытно, моя жена, Кирстен… тоже человек Интерплана? Следит, чтобы я случайно не обрел память? Не удивительно, что ей так не нравилось мое желание.

На его лице возникла и тут же пропала понимающая улыбка.

— Пожалуйста, поверьте, мистер Куайл, мы натолкнулись на это совершенно неумышленно, — просительно сказал Макклейн. — В процессе работы…

— Я верю вам, — произнес Куайл. Он казался очень уставшим; наркотик действовал все сильнее. — Что я плел про свою поездку? — едва слышно пробормотал он. — Марс? Не припомню — хотя с удовольствием побывал бы. А кто нет? Но я… всего лишь ничтожный клерк…

Лоу выпрямился и обратился к своему начальнику:

— Он хочет иметь фальшивую память о путешествии, которое совершил на самом деле. И фальшивое обоснование, которое является настоящим. Под воздействием наркидрина он говорит правду и отчетливо помнит все подробности. Очевидно, в правительственной военной лаборатории стерли сознательную память о действительных событиях. Сохранились только смутные ассоциации; Марс и деятельность шпиона связываются для него с чем-то значительным. Этого они стереть не смогли; это не воспоминание, а присущее ему желание, из-за которого, безусловно, он и вызвался на выполнение задания.

— Что нам делать? — спросил другой техник, Килер. — Наложить фальшивую память на настоящую? Трудно предсказать результат; что-то останется, и путаница сведет его с ума. Ему придется жить с двумя противоположными воспоминаниями одновременно: что он был на Марсе и что не был. Что он действительно агент Интерплана и что это нами имплантированная фальшивка… Дело очень щекотливое.

— Согласен, — сказал Макклейн. Ему в голову пришла мысль. — Что он запомнит, выйдя из-под наркоза?

— Теперь, вероятно, у него останутся смутные отрывочные воспоминания о настоящей поездке, — ответил Лоу. — И скорее всего, он будет сильно сомневаться в их реальности; решит, что это наша ошибка. Ведь он запомнит свой визит — если, конечно, вы не прикажете это стереть.