Джордж Мартин - Зверь для Норна

– Семейство собачьих?

– Но каких собачьих, – сказал Норн.

– И все-таки вы требуете от меня чудовище.

Норн выпил еще эля.

– Истинно, истинно так. Жители дюжины ближних миров летают на Лайронику посмотреть звериные бои на игорных аренах и поставить на победителя. Особенно публика стекается на Бронзовую Арену, что простояла в Городе Всех Домов уже шестьсот лет. Там-то и проводятся величайшие бои. Дошло до того, что от них стало зависеть процветание наших Домов и нашей планеты. Без звериных боев богатая Лайроника станет так же бедна, как крестьяне Тэмбера.

– Да, – сказал Таф.

– Но, понимаете, это богатство отходит к Домам соответственно победам, соответственно заслуженному почету. Дом Арнет достиг наивысшего величия и могущества благодаря тем смертельно опасным зверям, что водятся на их разнообразных землях; ранги прочих домов соответствуют их счетам на Бронзовой Арене. Доход от каждого состязания – деньги, уплаченные теми, кто смотрит и делает ставки – идет победителю.

Хэвилэнд Таф опять почесал Дэкса за ухом.

– Дом Норн считается среди Двенадцати Великих Домов Лайроники наипоследнейшим и наиничтожнейшим, – проговорил он, и переданный ему Дэксом укол боли подтвердил: ошибки нет.

– Так вы знаете, – сказал Норн.

– Сэр. Это было очевидно. Но этично ли по правилам вашей Бронзовой Арены покупать инопланетное чудовище?

– Прецеденты есть. Примерно семьдесят с чем-то стандартных лет назад с самой Старушки-Земли явился некий игрок с выученным им созданием, именуемым «волк». В приступе безумия Дом Колин поддержал его. Несчастного зверя поставили в пару с норнийским сталезубом, и задача оказалась волку не под силу. Есть и другие случаи. К несчастью, в последние годы разведение сталезубов переживает упадок. Дикий равнинный вид почти вымер; а сохранившиеся считанные единицы стали проворны и неуловимы, нашим людям трудно их поймать. Порода же, содержащаяся в племенных питомниках, невзирая ни на мои усилия, ни на старания моих предшественников, как будто бы одрябла, потеряла форму. В последнее время Норн редко одерживает победы и, если ничего не предпринять, я не долго останусь Старшим. Мы беднеем. Прослышав, что на Тэмбер прибыл корабль-сеятель, я решил отыскать вас. С вашей помощью я открою новую эру норнийской славы.

Хэвилэнд Таф сидел очень тихо.

– Понимаю. Но все же я не имею обыкновения продавать монстров. «Ковчег» – древний корабль-сеятель, сконструированный Императорами Земли тысячи лет тому назад для того, чтобы в ходе эковойны уничтожить хранганов. Я могу спустить со сворки тысячи болезней, а в банке клеток «Ковчега» – материал для клонирования зверей со стольких планет, что несть числа. Впрочем, вы неверно понимаете природу эковойны. Самые опасные враги – не крупные хищники, а крошечные насекомые, опустошающие поля планеты, или прыгунки, что размножаются и размножаются, вытесняя всякую иную жизнь.

У Хирольда Норна сделался убитый вид.

– Так значит, у вас ничего нет?

Таф погладил Дэкса.

– Немного. Миллион типов насекомых, сотня тысяч родов мелких птах, столько же рыб. Но монстры, монстры… раз-два и обчелся… быть может, тысяча наберется. Порой их используют. Нередко – по психологическим причинам, но, впрочем, не менее часто – по иным.

– Тысяча монстров! – Норн снова взволновался. – Более чем достаточный выбор! Несомненно, среди тысячи можно найти зверя для Норна!

– Возможно, – сказал Таф. – Ты тоже так думаешь, Дэкс? – обратился он к коту. – Да? Так! – Он опять посмотрел на Норна. – Ваше дело действительно интересует меня, Хирольд Норн. Поскольку я дал тэмберийцам птицу, которая остановит и обуздает бич здешних земель, корневого червя, и птица эта поживает неплохо, моя работа здесь завершена. Посему мы с Дэксом отведем «Ковчег» на Лайронику, поглядим на ваши игорные арены и решим, что делать.

Норн улыбнулся.

– Превосходно, – сказал он. – Тогда эль на этот круг покупаю я.

И Дэкс безмолвно сообщил Хэвилэнду Тафу, что худощавого мужчину переполнило ощущение победы.

Бронзовая Арена располагалась точно в центре Города Всех Домов, там, куда, как куски необъятного пирога, сходились подвластные Двенадцати Великим Домам сектора. Каждую часть беспорядочно выстроенного каменного города отгораживала стена, над каждой вился флаг особых, отличных от других, цветов, у каждой были свои стиль и атмосфера – но все встречались на Бронзовой Арене.

Арена в конечном итоге была не бронзовой, а преимущественно из черного камня и полированного дерева. Ее вздымавшуюся к небу грузную громаду, что высилась над всем и вся за исключением нескольких разбросанных по городу башен и минаретов, венчал сияющий бронзовый купол, отражавший оранжевые закатные лучи. Из разномастных узких окошек выглядывали вырезанные из камня и выкованные из бронзы и чугуна химеры. Из металла же были отлиты встроенные в черный камень двенадцать огромных дверей; каждая, с выгравированной на ней эмблемой определенного Дома и окрашенная в его цвета, выходила в свой сектор Города Всех Домов.

Когда Хирольд Норн вел Хэвилэнда Тафа на состязания, солнце Лайроники, красный пламенеющий кулак, пятнало багрянцем западный горизонт. Челядь только что зажгла газовые светильники – металлические обелиски, кольцом темных зубов обступившие Бронзовую Арену, – и громадное древнее строение окружили столбы колеблющегося сине-оранжевого пламени. В толпе игроков и азартной публики Таф следом за Норном прошел по полупустынным улицам норнийских трущоб, по выложенной разбитыми каменными плитами дорожке меж двенадцати бронзовых сталезубов, что в неподвластных времени позах скалились по обеим сторонам улицы, и дальше, в широкие Ворота Норна, створки которых являли замысловатое сочетание черного дерева с бронзой. Стража в форменной одежде, облаченная в ту же черную кожу и серый мех, что и сам Хирольд Норн, узнала Звероусмирителя и пропустила их; прочие же остановились, чтобы расплатиться золотыми или железными монетами.

Арена была самой крупной на Лайронике игорной ареной и напоминала колодец – песчаное дно, поле битвы, окруженное каменными стенами четырехметровой высоты, уходило глубоко в землю. Сразу над стенами начинались ряды сидений. Описывая круг за кругом, они восходящими ярусами поднимались к самым дверям. Места было довольно, чтобы разместить тридцать тысяч зрителей, хотя с дальних рядов видно было в лучшем случае плохо, а иные места совершенно заслоняли железные столбы. По всему зданию были рассыпаны выходившие окошками во внешнюю стену кабинки, где принимали ставки.

Хирольд Норн отвел Тафа на лучшие места Арены, в первый ряд норнийского сектора – от четырехметрового обрыва к песку, где происходили бои, их отделял лишь каменный парапет. Сиденья там не были хлипкими конструкциями из дерева и железа, как в задних рядах – эти громадные и неимоверно удобные кожаные троны могли без труда дать пристанище даже необъятным телесам Тафа.