Анджей Сапковский - Меньшее зло

- Вижу, обновил, - сказал Геральт. - Колдовством, или вас сгонял на работу?

- Все больше колдовством.

- И какой из себя этот ваш мастер Ирион?

- Порядочный. Людям помогает. Только молчун. Из башни почти не выходит.

На дверях, украшенных инкрустацией из светлого дерева, висел огромный дверной молоток в виде плоской рыбьей головы с выкатившимися круглыми глазами, державшей в зубастой пасти бронзовое кольцо. Кальдемайн, видимо, уже знакомый с ее действием, подошел, откашлялся и громко заговорил:

- Шлет поздравления староста Кальдемайн с делом к мастеру Ириону. С ним же поздравления шлет ведьмак Геральт из Ривии, тоже по делу.

Довольно долго ничего не происходило, наконец рыбья морда задвигала зубастой челюстью и дохнула облачком пара.

- Мастер Ирион не принимает. Уходите, добрые люди.

Кальдемайн потоптался на месте, глянул на Геральта. Ведьмак пожал плечами. Носикамик серьезно и собранно ковырял в носу.

- Мастер Ирион не принимает. Уходите, добрые...

- Я не добрый человек, - громким голосом прервал ее Геральт. - Я ведьмак. Там на осле лежит кикимора, которую я убил неподалеку от местечка. Каждый волшебник, постоянно живущий в округе, обязан заботиться о безопасности в этом округе. Мастер Ирион может не удостоить меня разговором, может и не принимать, если такова его воля. Но кикимору пусть осмотрит и сделает выводы. Носикамик, отвяжи кикимору и брось ее под самые двери.

- Геральт, - тихо сказал староста. - Ты-то уедешь, а мне...

- Пошли, Кальдемайн. Носикамик, вынь палец из носа и делай, что я сказал.

- Минуточку, - сказал молоток совершенно другим голосом. - Геральт, это действительно ты?

Ведьмак тихо выругался.

- Я уже теряю терпение. Да, это действительно я. И что с того?

- Подойди поближе к двери, - сказал молоток, пыхнув облачком пара. Сам. Я тебя впущу.

- А что с кикиморой?

- Да черт с ней. Геральт, я хочу с тобой поговорить. Только с тобой. Простите, староста.

- Да что уж там, Мастер Ирион, - махнул рукой Кальдемайн. - Пока, Геральт. Позже увидимся. Носикамик! Чудище в нужник!

- Приказ понял.

Ведьмак подошел к инкрустированным дверям, которые приоткрылись ровно настолько, чтобы он смог протиснуться, после чего сразу же захлопнулись, оставив его в полнейшей темноте.

- Эй! - крикнул он, не скрывая злости.

- Сейчас, - ответил удивительно знакомый голос.

Впечатление было настолько сильным, что ведьмак покачнулся и вытянул руку в поисках опоры, так и не найдя ее.

Сад был усажен белыми и розовыми цветами и пах дождем. Небо перерезала многоцветная арка радуги, соединяющей кроны деревьев с далекой голубой цепью гор. Посреди сада стоял маленький домик, утопавший в мальвах. Геральт глянул под ноги и увидел, что стоит по колено в ромашках.

- Ну, иди же, Геральт, - раздался голос. - Я перед домом.

Ведьмак вступил в сад, прошел среди деревьев. Слева он заметил какое-то движение и оглянулся. Светловолосая женщина, абсолютно нагая, шла вдоль ряда кустов, с полной яблок корзиной. Изо всех сил ведьмак пообещал себе больше ничему не удивляться.

- Наконец-то. Приветствую тебя, ведьмак.

- Стрегобор! - удивленно воскликнул Геральт.

Ведьмак встречал в своей жизни воров, похожих на членов городского совета, членов городского совета, выглядевших, как последние нищие, гулящих девок, похожих на королев, королев, похожих на стельных коров, и королей, похожих на воров. А Стрегобор всегда выглядел так, как по всем канонам и правилам должен выглядеть волшебник. Он был высоким, худым, сгорбленным, с огромными седыми торчащими бровями и длинным носом с горбинкой. Вдобавок он носил черное, тянущееся по земле одеяние с неправдоподобно широкими рукавами, а в его руках был длиннющий посох с хрустальным шаром наверху. Никто из известных Геральту волшебников не был похож на Стрегобора. И, что самое странное, Стрегобор действительно был волшебником.

Они уселись в сплетенные из лозы кресла, за столом с со столешницей из белого мрамора, на окруженном мальвами крыльце. Обнаженная блондинка с корзиной яблок подошла к ним, улыбнулась, и покачивая бедрами, вернулась в сад.

- Это тоже иллюзия? - спросил Геральт, глядя на бедра.

- Тоже. Как и все здесь. Но это, дорогой мой, иллюзия высшего сорта. Цветы пахнут, яблоки можно есть, пчела может тебя ужалить, а ее, волшебник кивнул на блондинку, - ты можешь...

- Попозже.

- Правильно. Что ты здесь делаешь, Геральт? Все еще убиваешь за деньги представителей исчезающих видов? Сколько ты получил за кикимору? Видимо, ничего, иначе не приволок бы ее сюда. И подумать только, что есть люди, которые не верят в судьбу. Наверное, ты знал обо мне. Знал?

- Не знал. И вообще, это последнее место, где я ожидал бы тебя встретить. Если мне не изменяет память, раньше ты жил в Ковире, в такой же башне.

- С тех пор, Геральт, многое изменилось.

- Взять хотя бы твое имя. Кажется, сейчас ты зовешься мастером Ирионом?

- Так звали строителя этой башни. Он умер уже лет двести назад. Здесь я оседлый волшебник. Большинство здешних жителей кормятся морем, а ты ведь знаешь, кроме иллюзий, моя специальность - погода. Иногда успокою шторм, иногда вызову шторм, иногда западным ветром подгоню поближе к берегу косяк рыбы. Жить можно. То есть, - добавил он хмуро, - можно было жить.

- Почему "можно было жить"? Почему ты сменил имя?

- У предназначения много лиц. Мое прекрасно сверху, но отвратительно изнутри. И теперь оно вытянуло за мной свои кровавые когти...

- Ты совершенно не изменился, Стрегобор, - усмехнулся Геральт. Бредишь с мудрой и значительной миной. Ты не можешь сказать прямо?

- Могу, - вздохнул чернокнижник, - если тебе станет легче, то могу. Я докатился сюда, скрываясь и убегая от ужаснейшего существа, которое хочет меня убить. Бегство не помогло, оно меня нашло. Скорее всего, оно попробует убить меня завтра, максимум послезавтра.

- Ага, - бесстрастно отозвался ведьмак. - Теперь понял.

- И кажется, грозящая мне смерть тебя никак не трогает?

- Стрегобор, - сказал Геральт. - Мир такой, какой он есть. В дороге видишь многое. Двое мужиков насмерть бьются за межу, которую завтра же затопчут дружины двух комесов, которые желают прибить друг друга. Вдоль дорог на деревьях качаются висельники, в лесах купцам режут глотки разбойники. В городах на каждом шагу натыкаешься на трупы в канавах. Во дворцах тычут друг в друга кинжалами, а на пирах ежеминутно кто-то валится под стол, посинев от яда. Я уже привык. Так с какой стати меня должна тронуть смерть, причем грозящая тебе?

- Причем грозящая мне, - горько повторил Стрегобор. - А я ведь считал тебя другом, рассчитывал на твою помощь.