Максим Курочкин - Кухня

Да поспеши, Кримхильда!

Хаген уходит.

Кримхильда (вышивая крест).

Странные узлы.

Нить рвется… Непослушная игла…

Но вышит крест.

Появляется Зигфрид.

Зигфрид.

Как здравствуешь, Кримхильда?

Кримхильда.

Зигфрид?

Зигфрид.

Если тот, кому ты клялась в любви, звался Зигфрид, то и я ношу то же имя. На твоем пальце кровь.

Кримхильда.

Кровь?

Зигфрид.

Ты, видно, уколола палец.

Кримхильда.

Уколола палец?

Зигфрид.

День чудес.

Кримхильда превратилась в эхо.

Очнись, жена!

Зашел я попрощаться.

Кримхильда.

Уже… так быстро…

Зигфрид.

Да что с моею умницею милой?

К чему ее бессвязные слова?

Кто разум твой похитил, королева?

Кримхильда.

Еще вчера ты клялся, что подвешен

Котел твоих желаний в мой очаг.

Но то вчера. (Смотрит в зеркало.)

О, бедная Кримхильда.

Твой муж тебя сменял на гончих псов.

Зигфрид.

Не заслужил я этого упрека.

Кримхильда.

Прости жену. Она готова стать

Торговкой – скифской музою злоречья,

Сварливой бабой, грязным помелом,

Шипящим безобразным крокодилом,

Чтоб только ты не ездил на охоту.

Ей снился сон!

Зигфрид.

О снах и страхах – после.

Кримхильда.

Во сне тебя давили две горы.

Зигфрид.

Ты обещала вышить мне рубашку.

Кримхильда.

Останься дома, Зигфрид.

Зигфрид.

Вот Брюнхильда…

Кримхильда.

Что, Брюнхильда?

Зигфрид.

Я говорю – счастливец муж ее.

Король бургундов едет на охоту

В рукой Брюнхильды вышитом плаще.

Для Гюнтера она забыла отдых

И некогда ей было видеть сны -

Она узор плела иглой усердной.

Кримхильда.

Брюнхильда – ведьма.

Зигфрид.

Очень может быть.

Но выгляни в окно!

Ты видишь толпы нищих?

Калек безглазых – войско вечной тьмы…

Что привело их в этот ранний час

На королевский двор?

Объедков сладкий запах?

Весть о невиданном доселе подаянье?

Надежда исцелиться?

Нет, жена!

Как тянутся к соскам щенки слепые,

Как юный стебель ищет к солнцу путь,

Так их глазниц бездонные воронки

Стремятся пить вино тепла и света.

Привлек их дивный блеск работы чудной,

Во мраке ночи вспыхнувший фонарь,

Пурпурный плащ – подарок королевы…

Но знай же, что ни пурпур, ни шитье,

Ни колдовские знаки, ни рубины

Не сделают желаннее Брюнхильду

Моей жены – прелестной белоручки.

Кримхильда.

Нет сил молчать.

Возьми свою рубашку -

Обещанный Кримхильдою подарок…

И будь что будет.

Зигфрид.

Всех чудес,

Которых только слышал я названья,

Собрание двойное…

Дивный сад. Прыжки единорогов,

Свод небесный… Поля и горы,

Реки, города…

Занятия неведомых народов…

Все – здесь.

Затмила ты, Кримхильда,

Своим искусством прочих славных жен.

Кримхильда.

Рога трубят.

Ступай, отважный витязь.

Лети будить сонливых духов леса,

Сбивать рукой с высоких веток шишки,

Конем топтать селенья муравейцев.

Пусть свисту твоему навстречу выйдут

Из черной глубины коварной чащи

Покорные судьбе неумолимой

Тур синебокий и медведь косматый.

Пусть будет с праздником охота схожа.

Пусть радость на конце копья танцует.

А если, вдруг, на солнечной поляне

Ты в полдень жаркий отдохнуть захочешь,

Пускай широким взмахом мощных крыльев

Чело тебе остудит дикий гусь.

Вернись живой.

Зигфрид.

Целую крест – вернусь.

Зигфрид уходит.

* * * *

Кухня в средневековом замке. Медянкина с ненавистью моет столовые приборы. Остальные работники готовят блюда для свадебного стола.

Медянкина (гневно). Cвадьба, да? А какая свадьба? При чем здесь свадьба? Почему на кухне? Почему сегодня? Кто-нибудь мне скажет – почему? (Никто не спешит ей отвечать.) Я даже не беру конкретную свадьбу – черт с ней. Я в душевном смысле хочу спросить – нафига? Мало мы этих свадеб видели? А? Ведь все же все прекрасно понимают. Так зачем? Я допускаю исключения, я сама девушка в перспективе верная. Если замуж – гора и все такое. Но ведь есть же и карма. Есть же и нерешенный вопрос добрачной верности – кому, спрашивается, верность? Прынцу? Не, я конкретно сегодняшней ситуацией интересуюсь – мне вся эта философия до одного места, мне жизни надо. А где жизнь? А жизнь – вне союза. За, так сказать, рамками. Пусть меня не поймут. Так ведь не понял – не вор, никакого спроса. Вот какой с нашего Подподушкина спрос? Подподушкин!

Коля Подподушкин. А?!

Медянкина. Какой с тебя спрос?

Коля Подподушкин (смущен). Ну…

Медянкина. Му! Никакого с тебя спроса. Ну хорошо, а возьмем мою сестрицу. Вот где она, спрашивается? Не в высоком смысле – где? А в конкретном – где?

Мама Валя. Звонить пошла.

Медянкина. А при чем тут «звонить» к ее непосредственным функциям? Вопрос! (Доверительно.) У меня сестра – ложкомойка.

Повар Х.Ц. А действительно – что это за свадьба такая странная?

Появляется Медянкина младшая.

Медянкина. Явилась – не запылилась. Ты где была, чудо?

Медянкина младшая. Звонить ходила.

Медянкина. Звонить. А знаешь, что вот это такое?

Демонстрирует вилку с длинной ручкой.

Медянкина младшая. Вилка.

Медянкина. Для чего вилка?

Медянкина младшая. Для… не знаю.

Медянкина (сестре). Это вилка для сырного ассорти. Вот когда будешь знать, что это вилка для сырного ассорти, тогда звони – хоть обзвонись, никто тебе слова не скажет. А пока, сестрица, будь добра, пожалуй к станку. Я из-за тебя не собираюсь снова начинать карьеру ложкомойки.

Снимает резиновые перчатки.

Медянкина младшая. Я не ложкомойка.

Медянкина. Ты, сестра, ложкомойка. И не надо с этим спорить.

Отдает резиновые перчатки сестре. В довершение всего Подподушкин вываливает перед Медянкиной младшей целый таз грязных приборов. Несчастная влюбленная ложкомойка приступает к работе.

Медянкина (жалко стало сестру). Ты, Люся, не обижайся, я это для твоей же пользы. Ты кому звонила? (Медянкина младшая молчит.) Валерке? Да можешь не говорить – и так вижу. (Жалость кончилась.) Ну я не знаю, как с ней после этого разговаривать.