Shamuil - Эльф

-Но где вы его возьмете? Я давно уже не слышал, чтобы его находили. – спросил второй. Проклятый цветок рос только в одном ущелье материка и указом одного из эльфийских правителей прошлого был полностью уничтожен за свое пагубное воздействие на эльфов. Его запах обладал магическим воздействием. Душа эльфа, вдохнувшего запах проклятого цветка, мгновенно покидала тело и погибала, будучи каким-то образом зараженной и не принятой миром для перерождения. Тело соответственно погибало. Любой маг, обладающий магическим зрением мог наблюдать зловещее действие этой заразы на душу эльфа. Душа отделялась и сгорала в агонии. Маги научились побеждать действие этого цветка. Даже будучи отделенная от тела душа, могла произнести соответствующее не сложное заклинание и все заканчивалось благополучно. Но детей это не касалось.

-Есть места… – ответил первый.

– Проходи Саринэл, присаживайся. – пригласил правитель вошедшего в кабинет пожилого эльфа. Было еще очень рано. Светило только выглянуло из-за горизонта.

– Чем могу быть полезен? – магический наставник был как всегда вежлив и сдержан.

– Вы посмотрели наследника?

– Да, это действительно чудо! Но, мне кажется, было бы благоразумней скрыть это от всех остальных.

– Я такого же мнения. Для этого мне и не терпелось с вами повидаться, не смотря на столь ранний час. Смогли бы мы сделать некий амулет – артефакт, позволяющий скрыть магическую сущность ауры?

– Да, я уже думал об этом.

– Ну что ж, тогда приступим?

Скрип двери в покои невольно заставил Элларинель вздрогнуть и обернуться. Не удивительно, что даже дверь заскрипела, это оказался двоюродный брат правителя – Тирел. Вычурно одетый эльф средних лет был весьма красив, впрочем как и большинство эльфов, но никто его не любил. За маской добродушия и показной вежливости скрывалось нечто другое. Все это чувствовали. Начиная от служанок и заканчивая правителем и его женой.

– Добрый день, госпожа. Разрешите поздравить вас с рождением наследника. – как всегда расплываясь в улыбке произнес Тирел.

– Добрый день, Тирел. Спасибо. – ответила Элларинель, закрывая собой люльку с младенцем. Кто его только пустил. Ведь для всех был дан приказ никого не впускать. Слава Создателю, муж и магический наставник успели создать и поместить в люльку амулет, скрывающий определенные оттенки ауры.

– Не буду вас беспокоить. – с поклоном вышел Тирел.

«Уже побеспокоил. Что ему было нужно?» – как-то неуютно вдруг стало на душе молодой матери.

После погребального сожжения, начались хлопоты другого характера. По установленной традиции намечался пир в честь рождения наследника трона. Как бы не хотелось отложить его на более поздний срок. Эльфы трепетно относились к своим традициям.

Утро следующего дня было необычайно насыщенным. Все было погружено в атмосферу праздничной суеты. Дворец и без того сверкающий своим великолепием, все украшался, постепенно становясь не похожим на то здание, в котором принимаются важнейшие решения этой страны. Практически все было усыпано цветами.

И вот наступил торжественный момент. Перед дворцом собралось практически все население столицы и окрестных поселений. Правитель со своей женой вышли на террасу дворца.

– Друзья, – голос правителя, усиленный магией пронесся над окрестностями дворца, – сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить рождение наследника трона! Но сначала прошу вас почтить память наших погибших друзей.

На минуту вся многотысячная толпа склонила голову в легком молчаливом поклоне.

– А теперь прошу всех к столу.

Вокруг дворца были установлены столы, ломящиеся от многочисленной еды и выпивки. Эльфы, в отличии от людей праздновали только на природе. Любые здания, как бы прекрасны они не были, давили на психику эльфов.

Все было просто замечательно, родственники, друзья, и просто знакомые подходили и поздравляли молодых родителей. Но что-то было не спокойно на душе Элларинель. Что же не так? – думала она. Даже мерзкое лицо братца правителя не попадалось на глаза. Но что-то тяготило молодую мать. В какой-то момент внутреннее напряжение превысило какую-то критическую отметку и Элларинель неосознанно бросилась в покой дворца. Муж, заметив поведение супруги последовал за ней, стараясь не выдавать охватившего беспокойства.

Ворвавшись в покои, Элларинель застыла на пороге. Перед люлькой младенца в неестественно выгнутой позе лежала служанка – любимица правительницы. На плечо легла рука мужа. Бросившись к люльке, любящие родители обнаружили, что их сын по-прежнему спит. Элларинель собралась нагнуться и взять на руки сына, но правитель резко отдернул ее. Ужас сковал обоих. На подушке рядом с лицом младенца лежал черный цветок.

Произнеся заклинание защиты, правитель вынул цветок и сжег его. Посмотрев на ребенка магическим зрением, оба поняли, что произошло непоправимое.

Жизнь шла по накатанной колее. Точнее она завершалась и он понимал это. Жданов Вячеслав Викторович, полковник ГРУ в отставке, сидел в кресле качалке на террасе своей подмосковной дачи, потягивал терпкий зеленый чай и думал о том, что все кончается. Вячеслав прожил очень насыщенную жизнь.

Родившись в семье военного в 1927 г, уже к трем годам он твердо решил, что станет как отец, военным. Дух патриотизма, насыщавший атмосферу семьи, глубоко впитался в него с молоком матери и отцовскими наставлениями. Мама, Екатерина Алексеевна, была главврачом военного госпиталя, а отец , Виктор Николаевич, комиссаром одной из многочисленных войсковых частей Советского Союза, расположенных под Ленинградом.

Вячеслав рос очень необычным ребенком. Родители поняли уникальность своего чада очень быстро. К 2 годам он свободно говорил на родном русском, но что удивительно, постоянно вставлял слова на немецком языке. Это началось после того, как ребенок начал бегать к соседям по коммунальной квартире. Соседями были добродушная тетя Аня и ее дочери Ира – 3 и Люда – 15 лет.

Память у Вячеслава была поистине фотографической. Один раз увидев что-то, он запоминал, и мог воспроизвести будучи разбуженным посреди ночи. В физическом развитии Вячеслав тоже опережал всех своих сверстников и даже более старших ребят.

Проживая на территории военной части, Вячеслав вечно пропадал в свободное от школы время то в казармах, то на полигоне. Его уже никто не гнал, настолько привыкли к его присутствию, что уже не замечали.

Военная часть находилась в лесной полосе, практически являющейся Карельской тайгой. Лес очень нравился Вячеславу. Он мог часами бродить по нему, любуясь природой. В одну из таких прогулок он и столкнулся с человеком, косвенно повлиявшем на всю его оставшуюся жизнь. На одной из многочисленных полян Вячеслав увидел человека, совершающего некий завораживающий танец. То замедляющий, то ускоряющий свой бег. Его настолько потрясли одновременно плавные и в тоже время стремительные гармоничные движения, что он тут же решил для себя, что должен непременно постичь это искусство. То что это искусство, он понял сразу. Наверно поэтому старый повар китаец и согласился стать наставником Вячеславу, хоть и давно поклялся никого больше не учить. Сердце старика не выдержало после того, как 8 летний сорванец, которому еще в пору играть в кавалеристов, подошел к нему со словами: «Дяденька, не могли бы вы научить меня вашему искусству?» Старый китаец был поваром в столовой воинской части. Как он попал туда из Китая, история умалчивает.