Филип Дик - Убик

— Погребение тел является варварским обычаем, — пробормотал он сам себе. — Это пережиток времен начала развития культуры.

— Разумеется, шеф, — сказала секретарша, сидящая за пишущей машинкой.

В гостиной уже набралось несколько клиентов, беседовавших со своими полуживыми родственниками. Они сидели спокойно, погруженные в размышления. Каждому из них в порядке очереди доставляли гроб. Эти люди, сохранившие верность и приходящие регулярно, чтобы засвидетельствовать свое почтение умершим, производили отрадное впечатление. Они поддерживали в полуживых бодрость в моменты активизации работы мозга, пересказывали им новости о происходящем в окружающем мире. И — платили Герберту Шенгейту фон Фогельсангу. Мораторий был доходным предприятием.

— Мой отец показался мне несколько ослабленным, — сообщил молодой человек, когда ему удалось привлечь внимание Герберта. — Я был бы вам весьма признателен, если бы вы уделили немного времени и проверили его.

— Разумеется, — ответил Герберт. Он прошел вместе с клиентом через гостиную, направляясь в сторону блаженной памяти родственника. Из контрольной карточки следовало, что осталось всего несколько дней — это объясняло нечеткую работу мозга. Но, несмотря на это, он немного повозился с настройкой протофазонного усилителя, и голос полуживого стал несколько громче. «Он уже на грани истощения», — подумал Герберт. Ему стало ясно, почему сын сам не хотел разбираться в данных контрольной карты; он не хотел понимать, что контакт с отцом должен неминуемо прерваться. Зачем говорить ему, что это, скорее всего, его последний визит сюда? Он сам может обо всем догадаться.

На приемной площадке, расположенной позади здания, показался грузовик. Из него выскочили двое мужчин, одетых в знакомую светло-голубую униформу работников фирмы «Атлас Интерплэн Вэн энд Сторэдж». «Или привезли еще одного полуживого, который только что распрощался с этим миром, или прибыли забрать кого-то, чей срок уже истек», — подумал Герберт.

Он лениво направился к ним, чтобы узнать, что там за дело, но в этот момент секретарша окликнула его:

— Герр Шенгейт фон Фогельсанг, простите, что я вам мешаю, но один из клиентов просит, чтобы вы помогли разбудить его родственника. — Голос ее приобрел особый оттенок, когда она добавила: — Этот клиент — мистер Глен Ранкитер, он прилетел прямо из Североамериканской Федерации.

Высокий пожилой мужчина с крупными руками подошел к нему широким пружинистым шагом. Он был одет в немнущийся цветной костюм из синтетики, трикотажную рубашку и яркий галстук ручной работы. Глаза его были слегка выпуклыми, круглыми и живыми, необычайно чуткими. Немного наклонив вперед массивную седую голову, Глен Ранкитер огляделся. На его лице было выражение профессиональной сердечности и внимательности, которое на мгновение сосредоточилось на Герберте и почти немедленно переключилось на что-то другое, как только Ранкитер сконцентрировался на цели своего прибытия.

— Как себя чувствует Элла? — прогудел он. Казалось, его голос усиливался каким-то электронным приспособлением. — Можно ее немного расшевелить? Я хочу поговорить с ней. Ей всего лишь двадцать, и она должна быть в лучшей форме, чем я или вы.

Ранкитер засмеялся, но смех его был отвлеченным. Он всегда смеялся или улыбался, голос его гремел, но по сути дела он никого не замечал и никто его не волновал — это только его тело улыбалось, раскланивалось или протягивало руку. Ничто не проникало в его сознание, остававшееся независимым. Он всегда был вежлив, но полон отчуждения. Потянув за собой Герберта, он быстрыми шагами направился к холодильникам, в которых помещались полуживые, и среди них — его жена.

— Давненько вы не заглядывали к нам, мистер Ранкитер, — заметил Герберт. Он никак не мог припомнить данных контрольной карты миссис Ранкитер, из которых стало бы ясно, какой отрезок полужизни оставался ей.

Ранкитер, положив на плечо директора моратория свою широкую плоскую ладонь и заставляя его таким образом идти быстрее, сказал:

— Это очень важно, герр Фогельсанг. Мы, то есть я и мои сотрудники, столкнулись с проблемой, выходящей за границы рационального. В настоящее время я не могу поделиться с вами фактами, но складывающаяся ситуация может быть опасной. Хотя, быть может, все не так безнадежно и в отчаяние впадать не следует. Где Элла? — Он остановился и принялся оглядываться по сторонам.

— Я доставлю ее вам в гостиную, — сказал Герберт. Клиентам не разрешалось находиться в помещении холодильника. — У вас есть жетон с ее номером?

— Черт побери, нет. Я давным-давно его потерял, — сказал Ранкитер. — Но вы знаете мою жену и сможете ее отыскать. Элла Ранкитер, около двадцати лет. Глаза голубые, волосы каштановые. А где находятся теперь эти гостиные?

— Проводите мистера Ранкитера в гостиную, — приказал Герберт одному из своих сотрудников, подошедшему поближе к ним, желая рассмотреть известного на весь мир владельца фирмы анти-пси.

— Там полно людей, я не могу разговаривать с Эллой, — с неудовольствием проговорил Ранкитер, заглянув в гостиную. Он догнал Герберта, направлявшегося в сторону архива фирмы. — Мистер Фогельсанг, — обратился он к директору моратория, снова водрузив свою огромную лапу ему на плечо. Герберт ощутил тяжесть и убедительность этой длани. — Разве, у вас не найдется местечка поспокойней для приватных бесед? Я намерен говорить со своей женой о делах фирмы. Это не подлежит разглашению.

— Я могу доставить миссис Ранкитер в одно из наших служебных помещений, сэр, — услужливо предложил Герберт, загипнотизированный уверенным тоном Ранкитера и силой его личности. Он попытался прикинуть, какие проблемы могли заставить Глена Ранкитера покинуть свою резиденцию и предпринять столь позднее паломничество в Мораторий Возлюбленных Собратьев, чтобы расшевелить, как он сам вульгарно определил, свою жену. «Какие-нибудь неприятности», — решил он.

В последнее время тон крикливых реклам, помещаемых в телепрограммах и домашних газетах всевозможными компаниями анти-пси, стал еще более навязчивым.

«Береги свою интимную жизнь!»— кричали объявления в газетах и по всем каналам телевидения круглосуточно. «В самом ли деле никто не принимает волны твоего мозга? Действительно ли ты сам по себе?» Все это насчет телепатов. А, кроме того, еще этот истерический страх перед ясновидящими… «А не известны ли заранее твои намерения кому-то, кого ты даже не знаешь? Избавься от неуверенности! Ближайший профилакторий, в который ты обратишься, проинформирует тебя, не являешься ли ты жертвой телепатического воздействия извне, и, если ты пожелаешь, нейтрализует это вмешательство! Плата умеренная».