Полина Волошина - Маруся

Этот высокий седой человек, который сейчас стоял к Марусе спиной, человек, который бежал за ней и которого она догнала первой, — чего он хотел? Маруся точно запомнила его лицо, невероятно бледное, с яркими голубыми прожилками на висках и на шее, прозрачный… Лицо? Но ведь она никогда не видела его раньше. Какая-то доля секунды — и седой обернулся, но Маруся уже бежала назад. Опасность. Этот человек представлял для нее опасность и в здании он был не один. Купить билет и спрятаться в кинозале? Жетон не работает. Позвать на помощь? И как объяснить? Позвонить? Маруся нащупала в кармане куртки коммуникатор и нажала на кнопку.

— Ваш номер заблокирован…

Маруся нажала кнопку еще и еще…

— Обратитесь в службу поддержки, либо…

Вниз, через два пролета стоянка рентомобилей. Садишься в любой, вместо ключа зажигания и документов — все тот же жетон. Кнопка старта и красная мигающая надпись.

ИЗВИНИТЕ, ВАШИ ПРАВА ЗАБЛОКИРОВАНЫ.

Не оборачиваться. Не смотреть в зеркало заднего вида, потому что он уже там. Не паниковать и не думать. Просто бежать. До конца зала, там около ста выездов, перепрыгнуть шлагбаум и вверх по резиновой ленте на первый уровень, оттуда лифт вниз, лифт и без вариантов — большой светлый зал сверхскоростных поездов, турникет и служба безопасности.

Персональный жетон. Персональный жетон — ваше все. Удостоверение личности. Водительские права, банковский счет, медицинская карта, страховой полис, ключ зажигания, ключи от дома, доступ в компьютерную систему… Билет на поезд, в конце концов!

ИЗВИНИТЕ, ВАШ СЧЕТ ЗАБЛОКИРОВАН.

Какой-то идиот придумал сделать на турникетах звуковое оповещение заблокированных пользователей. Эти штуки начинали реветь как сирены и разве что не хватали тебя в свои цепкие объятия.

— Позвольте ваш жетон?

Служба безопасности должна реагировать на подобные происшествия. Заблокированный пользователь — это не просто человек без билета, он преступник. Непонятно, что вообще надо совершить, чтобы тебя заблокировали — убить президента? Маруся никого не убивала, и, кроме того, очень не хотела, чтобы убили ее, поэтому она преодолела препятствие так же, как шлагбаум… а теперь со всех ног к поездам… ослушаться службу безопасности — паршивая история даже для дочери дипломата. Обратный отсчет от десяти. Девять, восемь, семь, шесть — не больше трех шагов до двери поезда. Пять, четыре, три, заряд электрошока между лопаток и — лицом в пол. Как та силиконовая кукла.

2

Маруся сидела в небольшом кабинете с зеркальными стенами и пыталась сконцентрироваться и сообразить, что тут вообще происходит. Мысли разбегались, а все внимание уходило на изучение перламутрово-белых ботинок капитана службы безопасности.

— Гумилева Мария Андреевна… Так?

Маруся очнулась и наконец-то оторвала взгляд от капитанской обуви.

— Две тысячи пятого года рождения… Пятнадцать лет?

— Четырнадцать.

Капитан пробежался пальцами по сенсорному экрану и открыл файл с таблицей прилетов и отлетов. Яркое излучение монитора высвечивало лицо офицера: его глаза были прозрачными, словно стеклянные шарики.

— Цель вашего визита в Москву?

— Я здесь живу.

— Вы здесь живете… — повторил капитан. — А в Сочи?

— Бабушка.

Сильнее всего болело правое плечо, как будто весь удар пришелся именно на него. Наверно, как-то неудачно подвернула руку, когда падала.

— И что вы там делали? В Сочи?

— Отдыхала. Сейчас ведь летние каникулы.

— А почему вернулись?

Эти прозрачные существа, похожие на людей, но не люди, кто они? Привидения? Призраки? Смешно… сейчас собственный страх казался фантазией, и в то же время можно было поклясться, что они были, и даже сейчас, в эту минуту, они есть и они есть где-то рядом, за этой стеной, смотрят на нее. Маруся чувствовала…

— Почему вы вернулись в Москву?

— Хотела отметить день рождения с друзьями.

Капитан сверил информацию с данными на компьютере и слабо кивнул. На мониторе замигало входящее сообщение — клик и очередная таблица. Правда, скорее это было похоже на кассовый чек, в котором четко отражалось, когда и где Маруся пользовалась жетоном. Вот она вышла из дома в Сочи, оплатила такси, купила сок, прошла регистрацию, купила кофе и булочку, купила журнал, купила резиновую уточку (о боже!), скачала музыку… Ничего криминального, если не считать уточки. Села в самолет, прилетела, прошла регистрацию… Жетон отражал каждый шаг — сканеры считывали информацию, даже когда он просто лежал в кармане или в сумке.

В 2012 году правительство пыталось ввести закон об обязательном вживлении микрочипа: тот же жетон, но размером с букашку, однако идея не прошла — люди оказались морально не готовы к такому вмешательству в свои организмы. После скандальных дискуссий решено было отказаться от принудительной «вакцинации». Пришлось вернуть привычный жетон, но с некоторым усовершенствованием — теперь на нем был сенсор, который определял «хозяина» по ДНК, так, чтобы никто чужой не смог воспользоваться твоим кодом, плюс, при утере, жетон можно было восстановить в любой точке любого города — вас просто идентифицировали и выдавали новый.

— Ваш идентификационный код был заблокирован в десять часов тридцать восемь минут. Попытайтесь вспомнить, что в этот момент происходило?

— Я прилетела…

— Так…

— И у меня закончился пластырь.

Капитан достал из кармана бумажную салфетку и промокнул лицо.

— Вы хотите сказать, что используете лекарственный препарат, чтобы не волноваться, и что вы часто испытываете гнев.

— Я так не сказала.

— Но это так?

— Ну, я, конечно, злюсь…

— Это как-то связано? Ваше состояние и вспышки гнева. Вы испытываете гнев в момент волнения?

— Я…

— Если в момент прилета действие вашего пластыря закончилось, и вы забеспокоились, могло ли это спровоцировать агрессию с вашей стороны?

— Что?

Казалось, будто офицер подводит к чему-то, к какому-то выводу, цепляется за слова и увязывает их в одну логическую цепочку…

— Вы пытались оказать сопротивление службе безопасности…

— Ничего я не оказывала!

— Тогда почему вы убегали?

Маруся не нашлась, что ответить. От службы безопасности она убегала по инерции, без какой-либо причины. Но попробуй это объясни.

— Вы заходили в аптеку?

— Да.

— В какое время это произошло?

— Не помню…

— Хорошо. Что было дальше?