Бертрис Смолл - Лучиана, кроткая невеста

– Ты – мой ангел, – нередко повторял Альфредо, и Лучиана смеялась в ответ.

– Я всего лишь практична и понимаю, что обижать слабых нехорошо, – пояснила она однажды, и теперь уже рассмеялся Альфредо.

– Норберто кажется тебе слабым? Что ж, его воспитывала матушка; Мария-Клара всегда отличалась спокойствием и редкой кротостью нрава. А ты совсем другая, моя молодая жена.

– Почему же, Фредо? – с любопытством уточнила Лучиана.

– Ты сильна, как твоя матушка, но значительно добрее, – пояснил супруг. – И при этом очень умна. Если бы твой отец не потерял богатство в неравной борьбе с миланскими торговцами, ты вполне могла бы выйти замуж за принца, и я прекрасно это понимаю. Но и нынешнюю ситуацию приняла достойно, без сетований и жалоб на несправедливость судьбы. Помню историю твоей сестры Франчески, которая осмеивала женихов до тех пор, пока Лоренцо Медичи не потерял терпение и не отослал ее прочь. Правда, в итоге упрямица вышла замуж за герцога.

– А старшая из нас тоже не жаловалась и подчинилась воле родителей, – напомнила Лучиана.

– Не сомневаюсь, что адвокат Ровере добился согласия на брак шантажом, – пожал плечами синьор Аллибаторе. – Вот только не могу представить повода: отец ваш всегда отличался осмотрительностью и сдержанностью. Но ничто другое не смогло бы заставить его бросить дочь на растерзание этому развратному чудовищу.

– И все же он отдал Бьянку. Только спустя несколько лет я узнала, в чем заключался главный козырь Ровере, а тогда была слишком мала, чтобы что-то понимать. Но спустя год Бьянка сбежала от жестокого мужа, а после того, как адвоката убили на большой дороге, уехала в чужую страну с принцем Амиром – к огромному огорчению матери. И вот сейчас даже неизвестно, жива ли Бьянка. Мы никогда не были с ней особенно близки: восемь лет – огромная разница в возрасте, так что старшая сестра мало мной интересовалась. Сомневаюсь даже, что узнаю ее при встрече. Она считалась самой красивой из нас.

Ответ супруга удивил:

– Твоя старшая сестра живет в турецкой провинции Эль-Динут. Я знаю это потому, что время от времени переплетаю книги по заказу ее мужа, принца Амира. Говорят, он безумно в нее влюблен. Готов поверить, так как недавно переплел сборник его страстных поэтических посланий. У них есть ребенок – дочка.

– А вы когда-нибудь его видели? – сгорая от любопытства, спросила Лучиана.

– Нет, – покачал головой Альфредо. – Принц присылает книги из-за моря на своих кораблях, оплачивает заказы через небольшой миланский банк и тем же путем получает обратно – в самых дорогих и роскошных переплетах.

Осведомленность супруга поразила Лучиану. Она поделилась новостью с братом-близнецом Лукой, и тот ответил, что Орианна знает о судьбе старшей дочери, но не желает обсуждать больную тему с другими детьми. Лучиана никак не могла согласиться с подобным отношением, однако предпочла промолчать: оба знали, что Бьянка была любимицей матери и жестоко разочаровала ее своим поступком.

И вот теперь, оставшись в одиночестве, Лучиана часто спрашивала себя, известно ли принцу Амиру о смерти ее мужа и продолжит ли он присылать книги в мастерскую Аллибаторе. Оставалось только ждать. Если это произойдет, вместе с заказом можно будет отправить сестре письмо.

Дни незаметно сменяли один другой, складываясь в месяцы, и так же тихо и ровно текла жизнь. Наступил новый год и принес во Флоренцию холодную промозглую зиму. Однажды, в сопровождении старой нянюшки, Лучиану навестила младшая сестра. Серена давно вышла из того возраста, когда девочку опекает няня, однако, понимая, что пора выдавать замуж последнюю из дочерей, Орианна никак не могла заставить себя с ней расстаться.

– Кажется, мне уготована судьба старой девы, – пожаловалась Серена. – Мама поспешила сбыть с рук тебя и других сестер, а вот для меня никак не подберет подходящего жениха. Дедушка уже потерял надежду и махнул на нее рукой.

– А тебе самой кто-нибудь нравится? – спросила Лучиана.

– Нет, что ты! – воскликнула сестра. – Просто хочется наконец вырваться из дома. В шестнадцать лет со мной обращаются как с трехлетней. Я и встретить-то никого не могу! Каждый день хожу вместе с мамой в церковь, но площадь всегда пуста – а ведь Бьянку изо дня в день встречала толпа поклонников. Всем известно, что папа разорился и большого приданого за мной не получишь.

– С радостью приумножу любое приданое, какое только смогут выделить родители, – заверила Лучиана. – Но неужто положение и вправду столь плачевно?

– Папа мечтает передать бизнес в руки Марко, удалиться от дел и уехать на виллу в Тоскану. Говорит, что куда приятнее выращивать виноград и делать вино, чем пытаться доказать покупателям, что наш шелк несравнимо лучше миланского.

– Ах, господи! – всплеснула руками Лучиана. – Боюсь, он не шутит. Папа всегда так любил свое дело!

– А теперь даже не хочет возвращаться в город после летнего отдыха! Похоже, и замуж меня выдаст за какого-нибудь виноградаря!

– Но только в том случае, если у мамы не найдется возражений, – со смехом уточнила Лучиана. – Не бойся, поезжай на лето в деревню. А если папа вдруг решит остаться, попрошу маму отпустить тебя ко мне – ведь теперь я солидная вдова и имею полное право опекать юную особу. Поверь, она скорее сама привезет тебя в город, чем оставит на вилле, а потом будет регулярно нас навещать. Конечно, Флоренция никак не может сравниться с ее любимой Венецией, но посвятить остаток своих дней виноделию она ни за что не согласится.

– Не знаю, что бы я без тебя делала, – благодарно вздохнула Серена.

В комнату вошел Норберто.

– Прошу прощения, мачеха, – с поклоном заговорил он, – но скоро к нам пожалует новый важный клиент. Он англичанин, а во Флоренцию приехал за шелками для своего короля. Сожалею, что не смог предупредить о визите раньше. Лорда интересует поэзия. Добрый день, синьорина Пьетро д’Анджело.

– Добрый день, синьор Аллибаторе, – вежливо ответила Серена и склонилась в изящном реверансе.

– Разве вы не желаете побеседовать с интересным покупателем? – осведомилась Лучиана, заранее зная ответ.

– О нет, мачеха! У вас это получится намного лучше, чем у меня. Так считал папа.

– Спасибо, Норберто. Что ж, в таком случае обслужу английского гостя наилучшим образом, – с улыбкой заверила Лучиана, и пасынок поспешил вернуться в мастерскую, к книгам и переплетным инструментам.

– До чего странный человек, – пожала плечами Серена. – Не перестаю удивляться.

– Ничуть, – возразила Лучиана. – Всего лишь крайне стеснительный. Ну, а еще его приводит в трепет фамилия Пьетро д’Анджело. На самом же деле Норберто удивительно добр и трудолюбив. Без него магазин Альфредо не достиг бы процветания.