Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Ради Шу!
Хенк был счастлив.
Шу его ждет, «Лайман альфа» всегда готова к вылету, необходимые данные отправлены диспетчером в Расчетчик Преобразователя. Всего лишь через трое земных суток он, Хенк, получит разрешение на выход из Нетипичной зоны, а значит, явится на Землю как раз к началу очередного редакционного Совета Всеобщей энциклопедии (том «Протозиды»). Не важно, что по часам Симмы этот Совет завершил свою работу несколько столетий назад, – курс «Лайман альфы» будет вычислен по такой кривой пространства-времени, которая приведет Хенка в точно назначенный день и час, ни минутой раньше, ни минутой позже. Самая грубая ошибка никогда еще не превышала десятых долей секунды. Для сотрудников Всеобщей энциклопедии все будет выглядеть так, будто он, Хенк, отсутствовал каких-то два с половиной месяца, что в пересчетах Межзвездного сообщества вполне эквивалентно израсходованной им энергии, и вот вернулся с необходимыми дополнениями к одному из самых сложных томов Всеобщей энциклопедии: «Протозиды». Основная статья этого тома принадлежала пока ему же – обширные компиляции, составленные по древним мифам и наблюдениям цветочников, арианцев, океана Бюрге и тех немногих звездных рас, что когда-либо соприкасались с протозидами.
Увлекательные, обширные, но… компиляции.
Были ли они верны, соответствовали ли действительности?
Можно ли вообще, изучая некую отчужденную расу, опираться только на мифологию и наблюдения рас, никогда не относившихся к протозидам с симпатией? То, что протозиды никогда не заглядывали во Внутреннюю зону Вселенной, то, что они упорно не хотели замечать своих звездных соседей, все это, по мнению Хенка, еще не давало оснований прямо относить протозид к тем цивилизациям, что в принципе не способны к контакту. Цивилизация – понятие вообще довольно туманное, его не так-то легко сформулировать и истолковать, тем более что пути развития звездных рас мало где были схожими, к тому же истолкователи таких понятий, как «цивилизация», как правило, сами живут внутри вполне определенных цивилизаций, что, в свою очередь, не может не вносить в их суждения ту или иную долю предвзятости.
Туп, как протозид.
Темен, как протозид.
Жесток, как протозид.
Он, Хенк, никогда не соглашался с подобными формулировками, хотя мифы цветочников, арианцев, океана Бюрге были под завязку набиты именно такими формулировками.
Да, протозиды.
Они же – первичники.
Они же – истребители звезд.
Время от времени, собираясь в гигантские скопления (а масса каждого отдельного протозида намного превосходит массу таких планет, как Сатурн или Юпитер), протозиды пытаются уйти из Нетипичной зоны к какой-либо одинокой звезде. При этом им все равно, обитаемы ли миры, в пределы которых они так неожиданно вторгались. Мифология арианцев, цветочников, океана Бюрге сохранила память о пяти подобных, никем и никак не объясненных вторжениях, после которых и цветочникам, и арианцам слишком многое приходилось начинать сначала. Сжигая себя в звезде, доводя ее до мгновенного чудовищного взрыва, протозиды гибли, а вместе с ними в океане раскаленной плазмы, заливающей Крайний сектор, гибли другие солнца, планеты, спутники, населенные космические станции, радиобуи и, разумеется, разумные существа. Являлось ли все это осмысленными, хорошо рассчитанными ударами необъявленной, но настоящей войны с соседями? Никто этого не знал, ибо протозиды ни с кем не шли на контакт. Редкие, но упрямые попытки землян (арианцы, цветочники, океан Бюрге давно отказались от таких попыток) установить связь с протозидами пока что не дали никаких заметных результатов, вот почему члены Межзвездного сообщества смотрели сквозь пальцы на совершаемые время от времени вылазки объединенных флотов цветочников и арианцев в Нетипичную зону. Ходили слухи, что цветочники и арианцы занимаются рассеиванием замеченных ими скоплений…
Рассеиванием?
Что ж, они защищались.
Тот тезис, что пока у цивилизаций есть антиподы – конфликт неизбежен, Хенку всегда не нравился.
Но сейчас Хенк был счастлив.
Он добыл кое-что действительно новое.
Его наблюдения и исследования, проведенные в Нетипичной зоне, несомненно, привнесут нечто новое в единое знание Межзвездного сообщества.
Они с Шу неплохо поработали.
Хенк машинально провел ладонью по обезображенному шрамом лбу, будто снимая с него невидимую паутину. Широкий некрасивый шрам, вертикально опускающийся к переносице, был привычен для него, как морщина. Еще один шрам, только шире, страшнее, прятался под рубашкой – зазубренным треугольником он спускался от шеи под левую лопатку и чуть ниже. От этого левое плечо Хенка всегда казалось немного опущенным. Впрочем, сам он этого не замечал. Да и занимала его сейчас вполне конкретная мысль. Он думал: найдется ли на планете Симма самая обыкновенная широкополая шляпа?
Радуясь сам, он хотел обрадовать Шу.
2
Хенк был счастлив.
Трое суток – это не просто карантин.
Трое суток – это прекрасная возможность вернуть себе хоть какие-то навыки землянина. Не так-то просто после долгого одиночества дружески похлопать по плечу первого встречного, а Хенку этого очень хотелось. Впрочем, то, что за стойкой бара стоял длинный жилистый усач с объемистым миксером в руках, а перед ним на высоком табурете откровенно скучал плечистый субъект в желтой майке звездного перегонщика, вовсе не означало, что Хенк видел перед собой настоящих людей.
Обероны. Скорее всего, обероны. Хотя в штате Конечной станции непременно должны находиться и типичные земляне. Межзвездное сообщество строго следило за соблюдением определенных пропорций. Так что, если ты ненароком похлопал по плечу плечистого субъекта в желтой майке звездного перегонщика, это не означало стопроцентно, что ты похлопал по плечу человека – а не китообразное, скажем, существо с Тау или разумное облачко с Пентаксы.
Хенк бросил на стойку плоскую коробку с кристаллами памяти («Физика Нетипичной зоны», «Теория протозид» и прочее) и не без некоторой опаски воззрился на высокий табурет: он не был уверен, что после столь долгого отсутствия не совершит какой-нибудь неловкости.
Эта мысль тут же получила подтверждение.
На мгновение Хенку захотелось зависнуть над табуретом, как
