Стартовая площадка – Земля (СИ) - Генрих

Лазаревич ментально уходит в аут, как зависший компьютер.

— Советую приходить ко мне на каждом этапе, а не с окончательно оформленным проектом. Даже не советую, а настаиваю.

— Вы так говорите, будто уже утвердили меня руководителем юридической группы в вашей Ассоциации, — и смотрит с надеждой.

— Опыт административной работы есть?

— Я заместитель председателя студкома Дома Студентов на Кравченко.

— Это плюс. Но окончательно судить буду только по результату. Пока вы ничем себя не проявили, — бросаю взгляд на экран компа. — На первом собрании не были, на последующих… хм-м, может, и были, но вашей активности не замечал.

Несколько разочарованный парень уходит. Не считаю время потерянным напрасно, на кое-какие мысли он меня натолкнул. Следующие полчаса проверяю список из протокола, всего вместе с Лазаревичем там полтора десятка юридических личностей. Проверяю и хмыкаю. Как-то мелькали у нас только трое. Так-так, в голове появляется ещё один веер идей.

Идеи идеями, но с парнем надо определяться. А для этого сначала понять, кто он и что. С одной стороны, его стремление войти в Ассоциацию подкупает. С другой — он какой-то пустой и холодный. Энтузиазмом и восторгом не кипит, нельзя даже сказать, что оригинальностью идей не блещет, потому что идеи отсутствуют напрочь. И что-то в общении с ним меня серьёзно царапнуло.

Клоунов много разных уже приходило. Со всеми разговаривал вежливо. Посылал в далёкие края корректно: «зайдите через месяц с проработанной идеей», «мы внесли ваше предложение в базу данных», «обдумаем на ближайшем совещании актива», «слишком рано, станет актуально через полвека, не раньше».

Последний ответ давался тем, кто требовал немедленной организации полётов к звёздам.

Вал ненормальных удалось сбить на порядок. Остальных «внесли в базу данных». Честно говоря, не ожидал, что будет столько пены и городских сумасшедших.

А всё-таки, что так зацепило меня в словах Лазаревича? Сидят занозой, но понять, что и как, не могу.

18 сентября, суббота, время 15:15.

МГУ, ВШУИ, лекционная аудитория.

Море волнуется раз, море волнуется два… скривив лицо — каюсь, не удерживаю покерфейс, — смотрю на аудиторию. Она несильно велика и заполнена почти полностью. Навскидку — человек полтораста. Никогда столько народу не приходило. И все шумят, не успокаиваются.

Собрание по запросу снизу, у руководства Ассоциации, то есть моего превосходительства, новостей для народа не имелось. Я не один, справа сидят фрейлины, слева — Овчинников и Куваев. Игорь непробиваем, Саня слегка растерян. Ничего, пусть привыкает и борется со своей интроверсией.

— Мы требуем отчёта!

— Куда собираетесь тратить деньги⁈

О чём это они? Заявку в Госдуму на бюджетное финансирование мы ещё даже не подали, а отчёта уже требуют?

— Долой кулуарное управление!

Того и гляди начнут орать «Ганьба!» и что-нибудь про золотые унитазы. Поворачиваюсь сначала к девочкам. Затем к мальчикам. Прошу Веру и Куваева — они сидят по краям кафедры — начать съёмку всего шабаша на смартфоны. Что вызывает дополнительный шквал возмущения:

— Они нас ещё и снимают!

— Совсем обнаглели!

— Разберёмся ещё, кто нами тут управляет! — грозно обещает самый басистый.

На первых рядах сидит актив: Андрей, Марк, Таша и другие. Недоуменно оглядываются на бушующих студентов. Но не все шумят. Чуть меньше половины относительно спокойны, некоторые просто веселятся. Молодёжь обожает движуху, сам такой.

— Игорь, если что, бери на себя левый фланг, за мной — правый. Остальные держат центр, — командую, не сбавляя громкости. Всё равно никто не слышит, кроме самых первых рядов.

Не верю, что дойдёт до потасовки, но готовым надо быть ко всему.

Замечаю Лазаревича. Тот в общем шабаше не участвует, только внимательно поглядывает. На зачинщика непохож. А кто похож? Что-то не могу выделить главаря…

Попытки успокоить публику прекратил сразу. Если с первого раза не понимают, то не поймут и со второго, и с третьего. И что делать? Думаю. В размышлениях опёрся головой о руку, оглядываю всех заскучавшим и отрешённым взглядом. С одной стороны, надоедает. С другой — не знаю, как вести себя на митингах.

— Народ, может, тупо свалим отсюда? Всё равно никакого толка нет, — смотрю сначала налево, затем поворачиваюсь направо.

Соратники пожимают плечами.

— Любопытно всё-таки, чего они хотят, — высказывается Люда.

— А ещё любопытнее, кто все эти люди, — ворчу я, прогоняя через многопроцессорный искин кое-какие идеи.

— Тоже хороший вопрос, — кивает Игорь. — Мне тоже кажется, что многих я вижу впервые.

Не знаю почему, но шум неохотно и постепенно, всё же стихает. И окончательно все перестают орать, когда встаёт Лазаревич. Крайне неприятно меня это поражает. Нет, не Лазаревич — реакция публики. Значит, когда я попросил всех успокоиться, на меня положили. А когда левый хрен просто встал, все замолкли. С одной стороны, загадка. А с другой — я это просто так не оставлю.

— Сразу скажу, что всего лишь считаю требования собравшихся обоснованными и попробую их сформулировать, — Лазаревича все слушают внимательно.

— Попробуй, — соглашаюсь, и теперь меня тоже слышат.

Почему бы и нет? Лазаревич достоин одобрения хотя бы за то, что ввёл стихийное волнение хоть в какое-то организованное русло.

— Прежде всего управление Ассоциацией должно быть прозрачным.

— А разве оно… — начинает Игорь и тут же замолкает, получив от меня удар по ноге.

— Всем молчать, — тихо говорю своим. — Выслушаем всё и до конца.

— Необходимо сформировать Наблюдательный Совет и подумать о ревизионной комиссии… — Лазаревич вдруг смотрит направо, налево, что-то ему нашёптывают со всех сторон. Кивает.

Я тоже смотрю, но только на девчонок.

— Записываете?

Съёмку ведёт только Вера, Люда берётся за карандаш.

— К сожалению, собравшиеся товарищи, многие из них, выражают недоверие руководству Ассоциации и настаивают на открытых, гласных и прямых выборах главного координатора, — эти слова Лазаревича встречаются бурным ликованием и даже аплодисментами.

Сейчас мне удаётся удержать покерфейс. Потому что знаю, что надо делать. И если Лазаревич, оглянувшись по сторонам и не уловив больше ничего, кроме всеобщего восторга, садится, то я встаю.

— Замечательно, — выражаю своё одобрение и уточняю, чем оно вызвано: — Это замечательно, что нашёлся хотя бы один толковый человек среди вас, который лаконично и доходчиво изложил ваши требования. Тогда сделаем так.

Даю короткую паузу. Очень значащую. Никто не успеет сообразить и возразить, но пауза — вот она, и выходит, есть возможность это сделать. Незаметно забираю бразды правления в свои руки. Я ведь фактически предупреждаю, что решение вынес и теперь просто знакомлю с ним всех. То есть за мной последнее слово — и ни за кем больше. А как они возразят? Пусть попробуют.

— Перенесём общее собрание на неделю позже. В этой же аудитории, в это же время. За неделю мы подготовимся к выборам и выработаем предложения по управляющей структуре Ассоциации. Составим повестку и через неделю отработаем её.

Опять недовольный и недоверчивый гул.

— Да уж вы там подготовитесь… — выкрик, полный скепсиса, выражает общее настроение.

— Вам тоже никто не мешает создать инициативную группу и выработать свои предложения. По мере появления конкретных предложений прошу доводить их до меня. Но не позже, чем за сутки до нового собрания. Чтобы мы могли их учесть…

На секунду останавливаюсь, переживая вспышку озарения. Только сейчас понял, что меня так сильно кольнуло в разговоре с Лазаревичем во время последней встречи.

— А пока можете быть свободными.

— Выгоняете нас, что ли? — опять пробивается бунтующий тон.

— Нет. Можете создавать инициативную группу хоть сейчас. До пяти часов вечера аудитория в вашем распоряжении. Лазаревич Дмитрий — ответственный, если никто не возражает.