Я должен все исправить - Петр Сосновский
Прошло много лет. Чего только не было в репертуаре Семена Владимировича. Он, считая себя сельским жителем, хотя уже много лет жил в городе, уделял внимание не только фольклору: плавно и величаво выводя «Вот мчится тройка почтовая», «Ох мороз-мороз» или залихватски перебрасываясь на «Барыню», но не забывал и о классике. Говоря при этом своим близким:
— Баян, не был бы баяном, если бы на нем пытались играть только серьезные произведения. — Порой он даже был рад, что не все удавалось переложить под этот инструмент.
Не сразу Семен Владимирович нашел свою мелодию. Возможно, помехой тому был этот, так называемый, научный подход. Иначе бы он давно уловил сердцем, что такая мелодия ему уже давно известна и есть в его репертуаре.
Однажды, услышанная в детстве, ее играл музыкант-самоучка, незатейливая музыка легко запомнилась Семену Владимировичу. Он не знал ее названия. Пытался найти, но тщетно. Перед уходом в армию Семен Владимирович записал ее в нотную тетрадь, добившись с помощью аранжировки удивительно точного воспроизведения.
Было время, он подбирал под нее даже слова, пытался петь. Ее очень любила Наташа — первая любовь Семена Владимировича и часто просила его:
— Сеня сыграй мою, эту как ее…, — И он играл.
Происходило это обычно летом вне дома в компании таких же, как Семен ребят, когда в сельском Доме культуры не было ни чего хорошего, что могло заставить их туда идти.
Однако музыка так и осталась для Семена Владимировича неопознанной, хотя назвать ее народной он, конечно, не мог даже после того, когда основательно над нею поработал. Был у нее автор. Семен Владимирович не раз слышал ее по радио. Только когда это было? Очень давно.
Нашел свою мелодию Семен Владимирович неожиданно. Как-то раз во время отпуска, когда он гостил у родителей, отец попросил его разобрать бумаги в старом чемодане, ненужные отдать ему на растопку печи. В нем оказались учебники, рукописи и ноты. Часть тетрадей тогда Семен Владимирович не удержался и привез в Москву — домой.
Если бы не жена Елена Петровна, увидевшая как муж вынимал их из дорожной сумки и, заставившая Семена Владимировича достать инструмент, возможно, они были бы снова куда-нибудь спрятаны подальше от глаз.
Мелодия, когда-то трогавшая сердце Семена Владимировича, была обнаружена и восстановлена. Ему не пришлось долго сидеть над нотами.
Она, как и раньше в годы юности пришлась Семену Владимировичу по душе. В трудные минуты он играл только ее. Порой часто и подолгу. В ней, в этой мелодии, наряду с грустными, были и нотки какой-то надежды, радостными звуками, прорывавшиеся в конце произведения. Наверное, благодаря этой музыке Семен Владимирович и оставался человеком. Хотя время позволяло обидеться на весь свет, наплевать на благородство и слиться с толпой алчных людей. Бытовавшее ранее мнение, что деньги не главное, поддерживаемое Семеном Владимировичем, ушло в прошлое. Реформы, произошедшие в стране, все поставили с ног на голову. В нем бушевало непонимание. Ни раз он задавал себе, да и не только себе, но и своим товарищам, вопросы:
— Зачем нужно было в стране все так резко менять? Что это дало людям? — И сам же, не дав никому сказать и слова, тут же горестно с иронией отвечал:
— Возможность не работать, а халтурить, без стеснения рыться в мусорках, свободно говорить, хотя тебя не слушают и самое плохое это то, что каплю за каплей вбивать в свою душу чувство ненужности родине.
Музыка помогала ему, без нее Семен Владимирович бы просто пропал или же свихнулся. Успокоение приходило к нему не сразу: подолгу только, благодаря своей технике игры, извлекал он из инструмента звуки, будучи не в состоянии следить за мелодией.
Еще совсем недавно Семен Владимирович чувствовал себя преуспевающим человеком. Это было заметно не только по его одежде, тогда он носил хорошие импортные костюмы, белые рубашки и обязательно галстуки, но и по поведению, осанке. Хотя Семен Владимирович и не был высоким, но он выглядел таковым. Его крупная голова с широким открытым лбом была всегда высоко поднята, глаза насмешливо блестели, круглые щеки готовы были придти на помощь и выдавить нужную из-под пухлых губ речь, согласно той или иной ситуации.
По мере того, как падал престиж его профессии, менялся и Семен Владимирович. Сейчас в нем уже было трудно узнать специалиста высшей квалификации — ведущего научного сотрудника некогда крупного отраслевого научно-исследовательского института.
То, что Семену Владимировичу не везло, было ясно, в душе он не раз ругал себя за слабость, нерешительность, неумение схватить птицу счастья, однако ни чего в жизни не менял, надеялся на то, что все еще наладиться. Но шли год за годом, а жизнь так и не менялась.
Семен Владимирович занимался перспективным когда-то направлением. Оно, касалось экологии и было выбрано им неслучайно. Условия работы на заводе были адскими. Первое время он, работая в цехе, с непривычки просто задыхался от дыма, горящего металла и испарений масла, плотной завесой стоявших над головой. Быть рабочим было не просто. Прошел не один месяц, прежде чем Семен Владимирович принял новый ритм, потратив годы, в совершенстве освоил свою специальность. Картины того времени порой и сейчас нет-нет да и мелькают в его снах.
Тогда в годы юности он вдруг увидел, что при желании положение в цехе можно изменить. Однако для этого необходимы были знания и не только они, но и особый статус на заводе. Не отработав нужный срок, дающий право на льготы при уходе на пенсию, хотя многие из его товарищей и советовали ему, Семен Владимирович еще до окончания института перешел на должность инженера.
Знаний, как потом выяснилось, оказалось недостаточно. Чтобы осуществить задуманное он был вынужден уйти с завода в НИИ. В его стенах Семен Владимирович поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию.
С небольшой группой сотрудников Семен Владимирович, сумел добиться желаемого.
Первоначально не все его разработки отвечали жестким требованиям производства. Потребовался не один год, прежде чем удалось добиться положительных результатов.
Ведущей организацией, где впервые было внедрено его «ноу-хау» был родной завод.
Сейчас Семен Владимирович мог себя только ругать. Если бы он не перепроверял полученные результаты, его разработки могли пойти в серию. Им был заключен с министерством крупный договор на проведение работ. Еще на нескольких крупных заводах он должен
