Майка - Дин Спейс
Ребята слегка заскучали, Иринка опять возилась со своими куклами на заднем дворе, Мишка покидал мячик робощенку. Тот выполнял все команды с неизменными точностью и изяществом.
Вдруг собака остановилась прямо посреди игры. Её голубоватые глаза обратились в небо, она даже пропустила кинутый Мишкой мячик, и тот ударился о мохнатую мордочку. Майка даже не шелохнулась. Секунду или две она всматривалась в видимые только ей одной далёкие чёрточки и точки в небесной дали. Глаза робощенка вдруг загорелись красным, вместо нежного тявканья из её рта раздался громкий мужской голос, очень похожий на папин:
– Опасность! Дети, быстро в подвал!
Мишка застыл от неожиданности в шоке. Тогда робот обратил на него горящие красным светом глаза и мотнул головой в сторону, где играла Иринка. До паренька дошло, и он рванул за сестрой. Через несколько секунд он появился в дверях, крепко держа за руку ревущую Иринку. Та ещё больше заголосила, увидав два красных карбункула вместо голубых приветливых глаз Майки.
Собака не тратила время, уже подбежала к толстой металлической двери, уводящей в наклонный коридор, что вёл в глубокий подвал под домом и участком. Она подскочила, вцепившись в ручку двери, рванула её своим весом. Так что дети, подбежав, сразу смогли, не снижая скорости, забежать в полутьму к лестнице подвала. Робот рывком захлопнул дверь, и тут же тьма обступила их, но горящие красным глаза, так напугавшие Иринку, подсвечивали на три ступеньки путь вниз.
– Опасность! Опасность! – всё продолжал повторять устрашающий мужской голос, что так не вязался с нежным и уже привычным образом робощенка.
Собака поторапливала детей, чтоб они быстрее спускались с лестницы. Брат с сестрой почти добежали до низа, оставалось несколько ступеней, в красноватом свете глаз робощенка уже отсвечивали привычные банки с мамиными закрутками, когда страшный удар потряс дом и землю под ним. За пару секунд до того из-за далёкой двери наверху полыхнуло по краю, будто фотовспышка. Мишка даже вспомнил, как их фотографировали на выпуске класса, там также неприятно слепило вспышкой. Но это было как десятки вспышек, они с сестрой даже запнулись на последних ступеньках. И тут удар бросил их вместе с собакой на ближний стеллаж с банками.
Это был хаос, Иринка с Мишкой орали от ужаса и боли, осколки от банок посекли их, стеллажи падали в их сторону, но собака успела за долю секунды прикрыть детей от ближайшей конструкции. Они лежали, постанывая, среди осколков банок, разбросанных в пыли огурцов, перцев и помидоров с зеленью, когда услышали почти оглохнувшими ушами ужасный гул, будто за дверью наверху рядом шёл гружёный поезд, а может быть, это ревел ураган.
Порезы и раны кровавили и зудели. У Иринки из глубокого пореза на ноге толчками выплеснулась кровь. Мишка увидал это, оторвал от рубашки рукав. Прижал к ране Иринки половину рукава, потом привязал остатком. Он сам шипел от боли, да и Иринка кривилась, тем более что на раны попало кислым из разбитых банок. Пришлось ещё вытаскивать осколки друг у друга. Они почти не обращали внимания на Майку, а робощенок приговаривал в то время непонятные слова:
– Радиационная опасность! Не выходить! К двери не приближаться!
Вдруг Мишка застыл.
– А как же мама? – он повернулся к двери, за которой гудел ужасным воем странный ветер. Дверь держалась, потому что их дед сооружал подвал так, будто готовился к нашествию врагов. Деда не было уже года три, Мишка сильно скучал по этому сухому и суровому человеку. Уж он-то точно подсказал бы мальцам, что и как делать теперь.
Мишка направился к лестнице и этой железной громаде, что отделяла подвал и детей от чего-то ужасного наверху. Собака прыгнула перед ним, её красные глаза глядели прямо на Мишку.
– Опасность! Не подходить! – громко и чётко, перекрывая гул, вещал записанный мужской голос.
– Уйди! – бешено заорал мальчик. – Там же мама!
Он попытался оттолкнуть собаку, та ловко уворачивалась, но не давала пройти вверх к двери.
– Опасность для жизни! Радиация! – повторяла собака смутно знакомое слово, но Мишка никак не мог вспомнить, что это такое.
Он помнил, что родители тихо обсуждали какое-то ужасное слово «война», тогда мама всё вздыхала, что не дай бог такое пережить, уж ей-то бабушка рассказывала. Тогда и мелькали в разговоре слова «бомба», «радиация» и другие, только взрослым понятные. Мишка сделал вид, что возвращается к сестре, крикнул Майке:
– Смотри! – И та повернулась к чему-то за спиной Иринки, защищая маленькую хозяйку.
Мишка рванул вверх по лестнице, огромными прыжками перепрыгивая через две или три ступени. Собака не успела среагировать на эту выходку, ей не хватило пары секунд. Мишка успел добежать до двери и рванул ручку.
***
Ураганный ветер тут же распахнул тяжёлую дверь, будто это был листок бумаги. За проёмом угадывались рваные клочки того, что было навесом террасы, странный оранжевый свет заполнял всё в пространстве. Над обожжённой и оплавленной землёй неслись низкие тучи, мгновенно собираясь, заслоняя тьмой на секунду страшное распухшее солнце, то безумный свет сквозь бесчисленные клубы пыли освещал на секунду-другую ужасное разорение в том, что ещё утром было их селением. За высохшей от жара рекой угадывались обломки мегаполиса.
Мишку буквально вынесло в проём двери, и робот-собака своими чувствительными органами видел в то мгновение, как ураган будто наждаком содрал с него плоть. Мальчик даже не успел вскрикнуть, как осыпался лёгким пеплом, который тут же был снесён безумным ветром в сторону бывшего города, где вспухал чудовищный гриб.
С нечеловеческой быстротой было принято решение. Робот подскочил к двери, его сенсоры доносили крик Иринки, счётчик радиации зашкаливал. Преодолевая ураган, собака дёрнула дверь на себя, но не могла преодолеть эту мощь. Электронный мозг решил изменить тактику, и при следующем порыве ветра использовал его силу, чтоб помочь захлопнуть дверь, и это получилось. Ураган сломал собаке привод в челюстях и задней левой лапе. Всё это заняло от силы секунды две, но Иринка в подвале уже потеряла сознание от перепада давления и от дозы радиации.
Майка поползла к хозяйке, подволакивая сломанную лапу, приводы в остальных лапах тоже были на грани разрушения. Положила голову на колени девочке, переключила глаза на режим спокойствия. Потому что уже было поздно предупреждать, радиация проникла в подвал, разлилась по маленькому телу хозяйки, стала выжигать схемы самой Майки.
Иринка пошевелилась, с трудом открыла глаза. Её зрение размылось и стало пропадать, взгляд собаки она восприняла как два голубых ярких пятна. Из носа девочки пошла кровь.
– Майка… Маечка моя! – шептала
