Просто сказочки(?!) - Дин Спейс
Директор надменно докурил сигариллу, затем соизволил вполоборота глянуть на растрепу Омулева.
– Привели бы Вы себя в порядок, голубчик!
Все в институте знали, что когда директор произносит “голубчик”, это означает грозу над головой нечестивого сотрудника. Может быть увольнение, а может, даже арест и ссылку на Аляску. Омулев сглотнул слюну, нервно поднял выпавший монокль, поднес раскрытую папку директору.
– Извольте-с глянуть.
– Что у Вас?
– Как видите-с, я извлек папку и записи из сей книги, они подсказали мне, что суть повествований весьма далека от исходной. Только сказки в записях не изложены полностью, одни намеки, господин директор, – понуро стоял перед Арсением Яновичем виноватый Омулев. Директор по привычке глядел на подчиненную букашку сверху вниз. Его рука твердо лежала на набалдашнике оранжевой резной трости.
– Какова суть повествований?
– Господин директор, первая сказка – это просто набор картинок пустынного города. Вторая – повествование о волке, который долго искал хоть какую-нибудь добычу, затем издох от голода. В извлеченных записях изложено несколько другое. Сударь? – ждал указаний Омулев.
– Вы ведь накопили энергию на создание портала? Мы все лейденские банки Вашей лаборатории предоставили, пол-города без освещения оставили.
– Так точно, господин директор, – еще ниже склонился под его взглядом Омулев.
– Тогда сопроводите меня, голубчик, до Вашей лаборатории, – директор так произнес “Вашей”, что даже отъявленному тупице было ясно слышно “пока Вашей”.
Они проследовали по тихим коридорам, и каждый встречный юнкер и адъюнкт старались либо уйти с их дороги, либо изо всех сил кланялись господам.
По пришествию в лабораторию директор взгромоздился на единственный высокий стул с готической спинкой, на котором обычно восседал Омулев. Все лаборанты вели себя тише воды и ниже травы пред лицом начальствующих. Они подготовили огромные разрядники, и активировали портал. Через тридцать секунд к ногам Омулева из радужного овала вылетело оружие неизвестной конструкции, явно легче кремневых мушкетонов Гвардии, затем вывалился загорелый и худой тип, весьма мало напоминающий тихого лаборанта Валентина, который самовольно включил установку три недели назад.
– ОЛА, амигос! – проорал оборванный тип и отрыгнул на всю лабораторию луком. Все лаборанты смотрели в шоке на это явление. Затем по сигналу Омулева набросились и скрутили непонятного типа, так похожего на Валентина. Тот был ошарашен, но дал достойный отпор их натиску. Количество нападавших победило, в конце концов. связанный Валентин с подбитым глазом сидел на табурете, и с удивлением рассматривал окружающих его людей.
– А теперь, голубчик, объяснитесь. Кто вы такой, и почему Вы оказались за порталом вместо нашего лаборанта Валентина? – процедил Арсений Янович.
Долго выясняли подробности, удивлялись совпадениям, выуживали тонкости пребывания в повествованиях. Это был форменный допрос. Все уже устали. Господину директору принесли чай, родом из дальних колоний, налитый в высокий стакан цветного стекла в подстаканнике с гербом Империи. Валентин в охотничьей куртке с рваным рукавом смотрел на все это с какой-то унылой обреченностью.
До него стало доходить, что сытные овощи в первой сказке, которых он ловил в самодельные ловушки со вкусными удобрениями, а затем такие нежные козлятки, которых он был вынужден одного за другим отстреливать ради пропитания, не прошли даром для всего человечества. Да и коза была ничего, вполне съедобна, он ее вырвал практически из пасти матерого волка, и сам едва спасся от его зубов.
Валентин на секунду даже загордился своей сноровкой. Самый тяжелый и опасный бой он принял напоследок. Мальчик с луковыми перьями на голове был сущим диким индейцем, и Валентина чуть не завалил на пустынных улочках городка. Когда он доедал последнее луковое перо, вдали вдруг возник портал. Валентин понял, что это последний шанс, рванул туда и вывалился… в реальность. Да, но какую?
Директор свысока смотрел на непонятно одетого Валентина, подумывая, что странное ружье и лаборанта придется сдать в Тайную канцелярию. Омулеву это тоже было ясно, как божий день.
Тощий грязный Валентин, слегка сгорбившись, сидел на табурете и смотрел в высокие стрельчатые окна института. Потом вдруг облизнулся и произнес:
– Говорите, что волк в сказке издох? Жаль, не добрался там я до него.
