Невидимый враг - Михаил Эм
Людмила приблизила ладошку, но голубой искры не возникло.
– У меня не получается. Извините, батюшка, но эффект нестабилен.
– Я и не утверждал, что стабилен. Значение имеют не только мощи, но и реципиент, по всей видимости. Я человек в сане, воцерковленный, на меня Звенислава реагирует более явно. Но это не значит, что великомученица не замечает прочих.
Сотрудники, толкаясь даже, принялись проверять степень своей воцерковленности, но ни у кого она не оказалась достаточной. Относительно себя я не сомневался: не было ни малейших оснований считать, что я святее папы Римского, – но, когда я приблизил ладонь к отрезанной кисти святой Звениславы, щелкнуло и полыхнуло так, что я быстро отдернул руку. В самом деле испугался, что ударит током, но совершенно ничего не почувствовал, разве что мгновенное легкое покалывание.
– Что??? – кажется, отец Варсофоний был удивлен не меньше моего. – Неслыханно! У нашего архиерея искра меньше. Попробуй еще раз, чадо мое. Не бойся: приближение к святым мощам имеет лечебный эффект.
Повторение опыта привело к тем же результатам. Обстановка сделалась менее официальной, и коллеги из неверующих начали откровенно посмеиваться:
– А Сережа-то у нас глубоко воцерковленный! Кто бы мог подумать?!
– Теперь ему в монастырь одна дорога.
– Сергей, признавайся, как часто в церковь ходишь? Пару раз в день? А в обеденные перерывы?
– А ну, прекратить паясничать! – прикрикнул Герман Владиславович, и паясничание прекратилось.
Глядя на меня удивленными глазами, батюшка произнес:
– Это знак свыше. Признаться, когда поступила просьба от…
Если я правильно понял, отец Варсофоний назвал имя-отчество министра обороны.
– …передать мощи в АО «Заслон», – продолжал священнослужитель, – то поначалу мы колебались. Но защита Родины превыше всего, кроме Бога, и теперь я разумею, что сие есть предопределение. Если с помощью святой Звениславы удастся одолеть недругов, в том числе самого главного недруга рода человеческого, нам воздастся сторицей.
– Батюшка, – спросил кто-то, – а как вы рассчитываете одолеть с помощью святой Звениславы недругов? Даже в том случае, если удастся подтвердить эффект и повторить на другой материальной базе?
Отец Варсофоний насупился, выставив редкую рыжую бороденку.
– Мне казалось, чада мои, я дал необходимую вводную. Но могу растолковать, с Божией помощью. Я уже сообщил, что мощи оказывают благотворное воздействие на души новорожденных. Люди, рожденные в непосредственной близости от мощей, не попадают в тюрьмы, то есть не совершают богопротивных поступков, потому являются нашим самым могущественным оружием. Теперь, чада мои, вы сообразили, с каким нечеловечески изворотливым врагом нам предстоит сразиться? – отец Варсофоний напрягся и окаменел перед произнесением имени.
Но мы и сами поняли.
– С самим диаволом, – досказал священник. – Который есть самый давний и невидимый враг человечества.
– Мы обязаны не посрамить корпоративную честь фирмы, – подхватил Герман Владиславович. – Договор на предварительное обследование артефакта…
– Святыни, – поправил отец Варсофоний.
– Извините, святыни, – поправился генеральный, – подписан. Если результат окажется обнадеживающим, мы получим полноценное – самое крупное за историю нашей фирмы – финансирование. Надеюсь, все осознают, что это означает для вас лично, в смысле карьерного роста, также для АО «Заслон», в смысле расширения, но в первую очередь – для государства, которое нуждается в нашей профессиональной помощи?
Мы все великолепно понимали и не возражали. Да и что можно было возразить на эти справедливые и всегда актуальные слова генерального?!
Отец Варсофоний указал на меня, отчего сердце мое на мгновение застучало сильнее, и произнес:
– Настоятельно прошу, чтобы сей молодой человек принял участие в проекте.
Молодой человек, надо же! А сам-то не старше меня – может, и помоложе.
– Сделаем, – пообещал Герман Владиславович, кажется, всерьез. – Кудряшов, если заказчик требует, организуем специальную лабораторию под проект. Тебе этим проектом заниматься, выходит. С повышением.
Я потупился, чтобы ненароком не выдать радостного блеска в глазах, затем спросил:
– Я правильно понял, что святые мощи поступают в распоряжение лаборатории, которую мне предстоит сформировать?
– Во временное распоряжение фирмы! – загремел рассерженный голос генерального. – Учти, Кудряшов, допуск к церковной святыне будет контролировать первый отдел, по высшей степени секретности. И я лично.
– Да, конечно, – пробормотал я. – Тогда вопрос батюшке. Скажите, возможно, вы предполагаете, каким способом осуществляется предполагаемое воздействие святых мощей на новорожденных? Это поможет в будущих изысканиях.
– Не иначе, диавол подменяет души новорожденных на испорченные, а святые мощи сему безобразию препятствуют, – ответствовал священнослужитель. – Благословляю вас, чада мои, на неустанный труд во имя Господа.
С этими словами отец Варсофоний бережно возвратил отрубленную кисть в шкатулку, а шкатулку – в черный саквояж, который и пододвинул в сторону генерального, вместе с ключиком.
– Будьте осторожны.
– Можете не волноваться, батюшка. АО «Заслон» заказчиков не подводит.
Герман Владиславович принял заветный ключик. Хотел подняться, но под указующим взором священнослужителя смутился и поспешно пристегнул саквояж к запястью. Сотрудники, ставшие свидетелями сцены, деликатно отвернулись.
– Все, совещание окончено. Спасибо вам, батюшка, за доверие и напутствие.
– Спаси вас Господи.
Герман Владиславович с отцом Варсофонием покинули совещательную комнату первыми. За начальством стали расходиться и мы – оживленные и на ходу продолжающие обсуждать, какую физическую природу могут иметь странные голубые огоньки.
Никто во время совещания не поинтересовался, в каком году великомученица, святая Звенислава, преставилась: вообще, сколько лет святыне? Судя по заскорузлому виду, никак не меньше трехсот-четырехсот. И где отрубленная ладонь пребывала до того, как попала в храм на территории городской больницы? Ничего, выясним – небось, отец Варсофоний не последний раз в АО «Заслон» появляется.
Пора засучивать рукава.
Год 2087 (через пять лет)
Я проснулся и присел на жесткой пружинистой кровати, протирая глаза. Потом вспомнил, что Людмила укатила: бросила меня после безобразного скандала, неделю назад.
Перед моим внутренним взором мгновенно пронеслись эпизоды супружеской жизни: сначала относительно счастливой, затем все более и более омраченной и под конец невыносимой для обоих. Что завершилось расставанием – решением обыденным и напрашивающимся, но от этого не перестающим быть менее болезненным. Душевные терзания усугубляло то, что Людмила бросила меня, а не я бросил ее, что выглядело более естественным. Мужское высокомерие: будь иначе, мне стало бы легче перенести разрыв – но случилось так, как случилось.
Теперь опустевший шкафчик и хлебные крошки на столе – все то, что поменялось в худшую сторону после бегства Людмилы, – напоминали о ней. Женщины безусловно скрашивают мужской быт, но как с ними сложно ужиться, о Господи милосердный! Какой нужно быть дурой, чтобы не дождаться результатов полевых испытаний, а в один день уволиться и укатить на попутке. Ну не стерва?
На этом месте – стоило вспомнить о предстоящих испытаниях, – мои
