В катакомбах времени - Василий Владимирович Тарасенко
Саня часто вспоминал маму. Ее доброе улыбчивое лицо со смеющимися карими глазами, мягкие, пахнущие мятой темные волосы, ее добрые руки, звонко шлепавшие его за очередную проделку.
Позже Саня узнал, что у него была сестра, Валя, бойкая, как пацаненок. Она погибла. Полезла однажды с мальчишками на опору старой заброшенной антенны спутниковой связи и сорвалась. Это случилось через три месяца после того, как Саня родился. Ей было тогда десять лет… Сейчас она была бы уже взрослой особой и, наверняка, гоняла бы его тапком и обзывала «ободранным котом»…
От горьких мыслей Саньку отвлек голос папы, раздавшийся из микрофона в петлице рубашки защитной раскраски:
— Ау, шкет. Если ты меня слышишь, бегом домой, а то уши надеру. Темно уже.
Только сейчас Саня заметил, что песок из оранжевого стал серым, а корабль расцвел разноцветными огнями, превратившись в яркую елку в далеком темном пространстве. Дом… Для него и для папы «Магеллан» давно стал домом, самым надежным и крепким во всей Вселенной.
Санька неторопливо спустился с колокольни и снова его ворчливо обступили гномы. Теперь в их скрипе ему слышались слова прощания и желание, чтобы он пришел завтра снова к развалинам да потешил старых и одиноких гномов, ушедших на пенсию со старых и списанных космических кораблей. Мальчик выбрался на песок, обернулся к призрачному в рассеянном вечернем свете силуэту замковых руин и крикнул:
— Я приду еще! Обязательно!
Неизвестно откуда взявшееся эхо повторило:
— Обязательно!
Обрадовавшись ответу, Санька припустил со всех ног к кораблю, огни которого насмешливо щурились из темноты короткого местного вечера.
Суперкарго Матвей и вахтенный, младший электрик Сигурд, сидели у трапа и резались в карты. Потрепанные картонные прямоугольники экспоната корабельного музея порхали над крышкой притихшего столового робота-дройда, прозванного в команде Йогом. С этим потешным членом команды было связано много историй, ходивших по кораблю. Одна из них объясняла, почему у него такое прозвище. Многие пытались, и в шутку и всерьез, тычками и внезапными подножками заставить дройда уронить поднос с посудой, когда он лавировал по столовой от стола к столу. Но Йог ни разу не разбил ни одной чашки, даже случайно, за что его так и прозвали. Рассказывали, что однажды дройд нарушил закон о непричинении вреда человеку. Он обиделся и надел на голову старшему механику Копытову поднос с посудой, пообещав в следующий раз отдавить ему те самые копыта, если они еще хоть раз окажутся у него под гиродвижителями. Получив строгий нагоняй, Йог не сдался и все-таки выполнил свое обещание, когда Мишка снова попытался подставить ему подножку. Инцидент едва не закончился аннигиляцией взбесившегося робота, но команда отстояла своего любимца. А потом долго слышались по кораблю смешки и вредные вопросы типа: «Ну как, Миха? Отрастил уже новые копыта или еще старыми ластами пользуешься?» Капитан и Санька смеялись до сучения ногами, когда жертва дройд-произвола, стармех Копытов, рассказал им эту историю из тех времен, когда Виктор Лебедев еще не был капитаном, а Саньки еще не было на свете…
Матвей вскинул брови, узрев на трапе запыхавшегося мальчишку, и сказал:
— По-моему, одна известная личность скоро потеряет свои драгоценные уши.
— А другая личность уже продула три партии, — жизнерадостно сообщил Йог, включивший глазки-огоньки.
— Два сапога — пара, — с чувством произнес Матвей, делая свой ход.
— Дядь Сигурд, а вы починили мой комп? — спросил Санька, запрыгнув на перила шлюзовой площадки. Электрик побил карту Матвея и мрачно ответил:
— Ты им орехи колешь, что ли? Пятый раз за неделю меняю блок самосохранения…
— Ну, а что я могу поделать, если он не может понять моих программ, сказал Саня, состроив серьезную мину.
— Да, куда уж современным технологиям тягаться с юными гениями, съязвил Матвей. Сигурд Торансон сердито глянул из-под бровей на развеселившегося кладовщика и прорычал:
— Играй давай…
— Парни, — выдохнул над ними глаз речесферы голосом капитана. — Там Александр не мелькает на горизонте?
— Еще как мелькает, — с улыбкой ответил Матвей. — Вон, аж коленки светятся.
— Саня, из трюма прямо ко мне, лады? Есть мужской разговор, — глаз потух. Матвей с улыбкой, которая стала еще ехидней, сказал:
— Мужик, желаю семь футов под… э… килем…
— Да, Саня, загляни на камбуз, — прорычал Сигурд. — Там Игорь тебе пару пирожков оставил с ужина, чтоб ты не помер с голоду.
Санька взбрыкнул ногами, слетел с перил и исчез, простучав подошвами сандалет гулкую пустоту коридора.
— А вы-с, сэр, дурак-с! — весело проорал Матвей, показывая обалдевшему Сигурду пустые руки. Электрик недоверчиво глянул в свои карты и бросил их на Йога, признавая свое первое за этот вечер поражение.
Виктор облегченно выдохнул: «Вернулся, негодник…» Он всегда беспокоился за сына. Да и какой родитель не вздрагивает от непрошенных мыслей за сорванца-сына, упылившего черт знает куда, или за дочку, усвиставшую с компанией? Вот и сегодня такие тяжелые мысли тенями прокрались в голову капитана, хоть Виктор и понимал, что, как ни старайся, а всю жизнь «пасти» сына не будет. По всем параметрам планета Бонд была во многом даже безопаснее Земли. Но Виктор вздрагивал, представив, как Санька падает со стены в развалинах, черти их разнеси, или попадает в зыбучие пески… Три дня назад, тайком от сына, Виктор сходил на руины и дрогнул от нахлынувшего страха, увидев, какой высоты та «падающая» колокольня, с восторгом расписанная Санькой. Он даже чуть не запретил сыну шастать по камням, но, подумав, не стал устраивать скандал, а выбил из Сани твердое обещание быть осторожнее в своих вылазках. Но все равно замирал от пронзительного тревожного звона. Ведь Санька мог сорваться с высоты, как Валентина…
Санькины обещания
