Кремлевский ветер - Андрей Александрович Голубь
Словно в подтверждение его слов, поток шквального ветра ударил в купол палатки, техник обеспокоено взглянул на часы, но опасения оказались напрасными — Профессор и Турок надежно закрепили пленку с «запасом прочности».
— А военные дроны — спросил Турок, передавая лейтенанту баночку, — они не портятся?
— Они в «противопылевке», как и наши, — ответил ему Витька, лейтенант кивнул подтверждая его слова.
— А металл откуда берётся? И откуда вообще такая точность? Три через три, — спросила Лена.
— А тут вообще все очень просто, ветер искусственный, дует всегда в одну сторону, а металлы, это выбросы «Московского никеля».
Все понимающе замолчали, «Московский никель» только за последние десять лет успел наполовину осушить Байкал и полностью выпилить сибирскую тайгу. Вопроса — почему предприятие просто сдувает отходы вместо того чтобы их утилизировать ни у кого не возникло.
Профессор отхлебнул немного портвейна, поморщился и неожиданно начал рассказывать какой раньше была Москва в те времена когда он был еще подростком. Турок выплеснул остатки алкоголя из своей кружки в костёр и отправился спать в палатку. Все эти истории Профессора он прослушал еще в прошлом месяце, когда они безуспешно пытались прорваться через кордон в Подмосковье и искали среди местных надежного проводника. В последнее время Профессор все чаще «сбоил» из-за магнитного излучения Москвы и начинал ни с того ни с сего воспроизводить разделы своей «детской» памяти. Лейтенант последовал примеру руководителя экспедиции, залпом осушил стакан и скрылся за магнитными створками палатки. У костра остались только молодожены и уже немного пьяный старик.
— Москва раньше была столицей России до Тулы. Ну это вы знаете. Это был огромный цветущий город, в котором жило двадцать миллионов человек. Вот здесь прямо под нами, согласно картам, был университет, огромный как Тульский завод, та звезда, это вершина шпиля, а высотой центральное здание было метров двести, а то и больше. Так было до одной трагедии — отечественные инженеры интегрировали в московскую сеть «Умного города» программу «Родина», алгоритм способный при помощи специальных машин строить неописуемые конструкции в самые короткие сроки. Дома за секунду, кварталы за час. В ходе теста сотрудники городской администрации нечаянно, а может, и умышленно, ошиблись в количестве слоев брусчатки и написали отрицательное значение.
— Великая бюрократическая ошибка, — произнесла Лена.
— Точно, — ответил Профессор, — за сутки «Родина» покрыла весь город от края до края тысячами слоем брусчатки, навсегда его замуровав. Людей, каких могли, больше года выводили по специальным ходам, а вокруг образовавшегося «Московского плато» поставили кордон. Там много ценного у нас под нами, я бы сказал, что там спрятана настоящая сокровищница и если университет остался нетронут, то мы можем найти там много старых сохранившихся вещей. Книги например. При университете была богатейшая библиотека с настоящими бумажными книгами, их там столько, что мы сможем купить себе по несколько квартир в Туле или дома в Сочи… Да что там в Сочи! Даже в Уссурийске!
— Я один раз видела бумажную книгу когда была совсем маленькая, бабушкина подруга поменяла ее на путевку в дагестанский курорт.
— А при Собянине третьем, когда мне было около сорока, бумажные книги были еще в ходу, некоторые из них можно было даже получить в библиотеках, — продолжил Профессор.
— Ой а расскажите про библиотеки, — попросила Лена. Глаза Профессора загорелись и он едва не опрокинул стакан, в попытке описать красоту и роскошь читальных залов. В соседней палатке захрапел Турок. В другой палатке, прижавшись спиной к мягкой стене, протирал лезвие ножа лейтенант Завьялов, записывая на портативный диктофон каждое сказанное Профессором слово.
***
В Москве стемнело. Огромный промышленный робот-резак, под управлением Лены, скрытый наспех маскировочной палаткой, лазером снимал брусчатку слой за слоем, направляя срезанные квадратные пласты на конвейерную ленту. Собранные камни техник Сабанеев раскладывал в кубы метровой высоты и накрывал зеркальной пленкой. Только к середине ночи им удалось добраться до крыши университета. Сабанеев накрывал уже двадцатый по счету куб, когда раздался оглушительный скрежет, прокатившийся гулом у них под ногами. Это Лена срезала часть крыши и жестяной квадрат, вместе с бетоном сорвался куда-то вниз. Они тут же приостановили работу и залегли, накрывшись зеркальной пленкой, техник выждал несколько минут, высматривая дронов, затем по рации вызвал из лагеря Турка, лейтенанта и Профессора. Пока они пробирались сквозь очередной порыв кремлевского ветра, Витька установил лебедку и подготовил снаряжение для спуска — специальный костюм, портативные левитаторы, фонари и камеры, а также спустил вниз несколько дронов и «завизировал» помещение. Работал он быстро, задерживаться в Москве не хотелось.
— В общем, это какая-то закрытая комната, я так понимаю чердак, выход из него ведёт прямо в звезду. Комната наглухо закупорена, но дрон уже открыл двери лифта, дальше идёт шахта, большая, сколько метров не знаю, сигнал туда не добивает, но скорее всего это самое большое помещение из тех, где мы были.
Последние слова вызвали улыбку на лице Турка, вот уже третий десяток лет он занимался изучением истории России и побывал в сотне различных экспедиций — заброшенных заводах, шахтах, штольнях и катакомбах, но в Москву смог попасть только сейчас. По легенде, которую ему «продали» вместе с картой, в нескольких десятках метров под звездой находился музей университета и он должен попасть в него любой ценой. Экспонаты любого Московского музея уходят на чёрном рынке по баснословным ценам. За его спиной в специальный костюм облачался Профессор.
— Почему не спуститься через саму звезду, там же люк? — неожиданно спросил лейтенант, — зачем было копать этот тоннель? Тащить все это оборудование?
Витька улыбнулся, идея с тоннелем была его детищем.
— Потому что люк, да и все остальное основание звезды — это маяк для военных дронов, почище останков Москва-Сити. Стоит только попробовать коснуться его, как сюда слетится вся авиация, которую вчера мы наблюдали на радарах и на этот раз они будут целенаправленно искать «зеркалку». Даже если мы сможем спрятаться от них внутри шпиля, дроны обнаружат лагерь, а без припасов и техники мы здесь долго не протянем, сам понимаешь. Когда мы ехали сюда, я видел несколько десятков высохших тел у обочины, не хотелось бы мне составлять им компанию…
— Я понял. Но почему первым идёт старик?
— У этого старика грузоподъемность около трёхсот килограммов, и в отличие от нас он не чувствует усталости и довольно долго может обходиться
