Гюнтер Крупкат - Северное сияние над пальмами
Внимание Эдварда привлекло серое пятно прямо по курсу самолета. Он коснулся плеча капитана Уоррена и указал вперед:
— Шпицберген?
— Нет, сэр. Он должен появиться справа.
Пятно росло и оказалось облачной стеной. Уоррен нагнулся вперед, затем повернулся к Беррифилду, второму пилоту:
— Циклон? Это же невозможно!
Беррифилд проверил измерительные приборы. Коротко глянув на Уоррена, он крикнул Эдварду:
— Ничего серьезного, сэр! Небольшое атмосферное возмущение! Машина сейчас будет дергаться. Вернитесь в пассажирский салон!
Уоррен кивнул.
— Да, это лучше всего! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Ничего серьезного нет.
Эдвард пожал плечами и удалился.
— Ну, Беррифилд, что там на самом деле? Выглядит хреново!
Пилот нервно дернулся в своем кресле:
— Вы слышите, Уоррен! Это чужой передатчик!
— Странно. Они где-то совсем рядом! Ну-ка вызовите их!
Связь со станцией не устанавливалась. Шпицберген тоже не отзывался. До пилотов доносилось лишь щелканье и треск мощных атмосферных помех.
— Барометр пляшет. Температура все время растет! — крикнул Беррифилд, указывая на летящую навстречу черно-серую стену. Это была гигантская бурлящая облачная колонна, вскинутая на тысячу метров от поверхности льдов в небо, алые молнии то и дело озаряли ее.
— Непонятная штука, — озабоченно произнес Уоррен. Глаза Беррифилда расширились: он узнал этот феномен.
— Уоррен! Это циклон! — он махнул рукой, показывая направление, — Отворачивайте! Скорее!
Самолет резко забрал в сторону. Но было поздно. Вихрь захватил левое крыло машины, и самолет словно от удара исполинского кулака швырнуло на двести метров книзу. Теперь их окружала облачная масса. Казалось, иллюминаторы кабины сделаны из матового стекла.
Из пассажирского салона послышался грохот, а затем причитания миссис Тейлор: «Я знала, я знала! Это конец!»
Но прежде чем остальные преодолели ужас и поспешили на помощь миссис Тейлор, положение заметно улучшилось. Пилотам удалось выровнять машину. Работая моторами в полную силу, самолет пробивался сквозь молочную мглу.
Черная Мэри наклонилась над своей мадам, сползшей с кресла и затерявшейся в меховых пеленах. Голос миссис Тейлор пробился из мехов: «Я задыхаюсь! Какая жара! Уберите эти меха! Ну быстрее же!»
С помощью шофера Мэри занялась высвобождением хозяйки. Эдвард заботился об отце, который, однако, не понес особых потерь от толчка машины, кроме, правда, пятна от расплесканного вина и вылетевших с тарелки куриных костей.
Пока миссис Тейлор с помощью верных слуг и половины флакона одеколона приходила в себя, пилоты вовсе не были уверены, что приключение счастливо окончилось.
— Температура растет дальше! — крикнул Беррифилд.
Уоррен, нахохлившись, смотрел вперед. Его руки вцепились в управление.
— Высота? — спросил он.
— 230 метров.
— Надо пройти насквозь, и если...
Уоррен не смог договорить. Новый вихрь подхватил и понес самолет, словно осенний ветер — жухлый листок. С душераздирающим треском бурое и серое облачное море со всех сторон пронизывали яркие молнии.
Они летели все выше.
— 500 метров, — сообщил Беррифилд.
Из пассажирского салона не доносилось ни звука. Похоже, все они там онемели от ужаса.
— 1000 метров! Становится светлее!
Действительно, похоже, облачная стена прояснилась. Подъемная сила заметно снизилась. Капитан Уоррен вновь держал машину под контролем. Но левый мотор был поврежден, на пару секунд он отключился.
— Чертова история! — выругался Уоррен, — Так мы не дотянем до Шпицбергена! Придется где-то садиться — но где?
Беррифилд отчаянно пытался вызвать станцию Шпицбергена. Помехи все еще были очень сильными, но наконец это удалось. Пилот передал координаты самолета и сообщил, что требуется срочная посадка.
Шпицберген ответил: «Вы находитесь над...» — но атмосферные помехи перекрыли голос, и больше нельзя было понять ни слова.
Капитан взглянул на альтиметр. 1200 метров высоты! Облака стали уходить под самолет.
Беррифилд крутил ручки рации, пытаясь вновь дозваться до Шпицбергена. Внезапно послышались звуки нового передатчика, и чей-то голос громко и четко произнес по-английски:
— Говорит Механико... Говорит Механико... У вас повреждения... Даю посадку! Даю посадку!
Пилоты переглянулись.
— Механико? Дьявол, это не тот непонятный остров? — крикнул Уоррен.
Беррифилд внимательно рассмотрел спецкарту, но острова с таким названием не нашел.
— Наверное, тот — пробормотал он, — мы сильно отклонились от курса.
— Давай вниз! — решил Уоррен и взялся за ручку управления. — Другой возможности для посадки здесь нет.
В этот момент в кабину ворвался Эдвард:
— Посмотрите! Там, внизу! Что это?
Они увидели гигантскую воздушную шахту меж облаками, не менее десяти километров в диаметре, на дне которой виднелось зеленое блестящее пятно.
— Это же Шпицберген, не так ли? — спросил Эдвард.
Уоррен расхохотался:
— Растительность на Шпицбергене? В это время года? Нет, это не Шпицберген, это остров Механико. Мы должны совершить здесь аварийную посадку. Один из моторов поврежден.
— Механико, советский чудо-остров? Вы не ошиблись?
— Нет, не ошибся.
— Да, но... — с удивительной новостью Эдвард рванулся в пассажирский салон. Он опасался, что отец разозлится из-за того, что они вынуждены садиться здесь, но это оказалось не так.
Старик Тейлор вначале с сомнением покривил лицо, подумал, затем улыбнулся и сказал:
— Вэлл, если уж мы тут должны приземлиться, можем заодно немножко подсмотреть Советам в карты.
— В нашей прессе до сих пор было разве что два-три коротких сообщения об этом острове, — заметил Эдвард.
Сэм В. Тейлор пренебрежительно махнул рукой:
— Наверняка большего он и не стоит.
Миссис Тейлор совершенно иначе отреагировала на сообщение, что через несколько минут им придется ступить на советскую территорию. Пронзительно вскрикнув, она замерла, глядя в пространство:
— О нет, боже мой, я этого не переживу! Лучше уж на морское дно!
Но посадка была неизбежна и необходима.
Пилоты вели машину к земле, закладывая крутые виражи. Самолет опускался в столбе чистого воздуха, окруженного бурлящей стеной облаков. Внутри же этой воздушной шахты веял лишь легкий ветерок. Качая головой, Беррифилд заметил, что температура неуклонно растет.
Вскоре и пассажиры почувствовали, как становится все теплее. Пока семейство Тейлор с любопытством прилипло к иллюминаторам, Мэри и шофер Джонсон должны были собрать и упаковать меховые вещи, которые их господа отложили, то есть попросту сбросили и оставили лежать в салоне.
— Невероятно! Вы это тоже видите или я чокнулся?
— Нет, нет, Уоррен, я тоже вижу!
Они обескуражено смотрели вниз. Уоррен прошептал, словно во сне:
— Пальмы... Это же настоящие пальмы! Здесь, в Арктике... пальмы в Арктике!
Беррифилд в двадцатый, кажется, раз посмотрел на термометр. Он снял капюшон и распахнул куртку и ворот рубашки.
Эдвард появился вновь, совершенно растерянный:
— Скажите, Уоррен, может ли здесь, в Арктике, появиться фата-моргана?
Капитан был сконцентрирован на посадке. Он лишь проворчал сквозь зубы:
— Фата-моргана в виде острова с пальмами в Арктике? Ни разу не слышал, сэр.
Эдвард вытер пот со лба:
— Но там, внизу... вы видите это?
— Да, конечно, — ответил Беррифилд, — остров с пальмами. Субтропики в Арктике. И бетонированная посадочная полоса, кстати, имеется.
Они приземлились. Эдвард выскочил из машины первым. За ним последовал отец. Мистер Тейлор чувствовал себя комфортно — он стоял в одной рубашке и осматривался. Его взгляд упал на пальмовую рощицу, которая доходила до самой посадочной полосы. Вокруг в гаснущем свете дня цвела буйная южная растительность.
— Ну и что ты на это скажешь? — поинтересовался Тейлор-старший.
— Я не знаю, папа. Это как-то жутко. Откровенно жутко. Но с другой стороны — как в сказке.
— А людей нигде не видно. Интересное заведение тут у них. А вон там, смотри! Какие-то павильоны, — старший указал на холм на расстоянии примерно двух километров, перед которым среди зеленых рощ виднелись высокие здания. К ним вела белая полоса бетонированного шоссе.
Эдвард ради лучшего обзора взобрался на одну из несущих плоскостей машины.
— Смотрите, смотрите! Туда!
Взгляды остальных последовали за жестом его руки. Да, там, за небольшой апельсиновой плантацией, сверкала наполовину спрятанная крыша длинного белого здания. И на этой крыше на легком ветру развевался флаг Советского Союза.
Это знамя и то обстоятельство, что до сих пор не было видно ни одного жителя острова, вызвали у мистера Тейлора неприятное чувство. За ним стояла миссис Тейлор с белым от страха лицом, опираясь на Мэри, которой она велела не отлучаться ни на шаг.
