Артур Кларк - Призрак исполина
Он быстро подсчитал в уме. Теперь мало кто умел проделывать такое, и Дональд очень гордился своим талантом. Результат впечатлил, но не поразил его. В выбранном масштабе базовое изображение должно размером превышать Галактику. Компьютер мог бы увеличить его, сравняв со Вселенной, но обработка в таком случае заняла бы годы.
Дональда не удивляло, что Георг Кантор[6], первооткрыватель (или изобретатель?) чисел «за пределами бесконечности», провел последние годы в психиатрической клинике. Теперь и Эдит сделала первые шаги по пути, конца которому не видно. Ей помогла техника. В девятнадцатом веке воображение любого математика взорвалось бы от таких вычислительных мощностей. Компьютер, создающий изображения для Эдит, осуществлял триллионы операций в секунду; за несколько часов он обрабатывал больше чисел, чем человечество за всю историю, начиная с момента, когда кроманьонец впервые подсчитал камешки на полу своей пещеры.
Орнаменты на экране никогда не повторялись. Однако они распадались на несколько узнаваемых категорий. Здесь попадались многолучевые звездочки с шестью, восемью и более степенями симметрии; спирали, порой напоминающие хобот слона или щупальца осьминога; черные амебы, соединенные паутиной извилистых отростков; сложные фасетчатые глаза насекомых… Некоторые фигуры, созданные компьютером, воспринимались как странные галактики или скопления бактерий в капле дождевой воды. Сравнивать было не с чем, и воображение придавало картинам любой масштаб. Компьютер снова и снова повышал увеличение, углубляясь в исследуемые геометрические дебри. Начали проявляться изначальные странные очертания, похожие на ощетинившуюся восьмерку, лежащую на боку. Именно она служила вместилищем генерируемого хаоса. Бесконечный цикл крутился итерация за итерацией, слегка, почти незаметно изменяясь с каждым разом.
«Хотя бы частицей мозга, — размышлял Дональд, — она должна понимать: из этой петли нет выхода».
Что произошло с ее удивительным умом, разработавшим Фаг-99? В первые часы двухтысячного года изобретение сделало Эдит едва ли не самой знаменитой женщиной в мире.
— Дорогая, — негромко проговорил Крейг, — это я, Дональд. Хочешь чего-нибудь?
Долорес смотрела на него равнодушно и бесстрастно. Она не проявляла враждебности, но в общении с ним всегда была холодна. Порой Крейг задумывался, не винит ли она его в болезни Эдит.
А что, если он действительно послужил последней каплей? Вопрос не отпускал Дональда уже несколько месяцев, с тех пор как случилась трагедия.
3 УСОВЕРШЕНСТВОВАННАЯ МЫШЕЛОВКА
Рой Эмерсон не без оснований считал себя добродушным человеком. Но была вещь, вмиг доводящая его до кипения. После того случая он поклялся: на телевидение больше ни ногой.
Эмерсон часто вспоминал эту злосчастную передачу. Ведущий ток-шоу для полуночников, не скрывая злорадства, задал откровенно двусмысленный вопрос:
— Почему «волновые дворники» не изобрели до вас? Ведь принцип их действия так прост!
Тон журналиста выдавал истинный смысл фразы: «Я бы сам додумался до такой ерунды, не будь у меня дел поважнее».
Эмерсон с трудом удержался от искушения проворчать: «Да ты бы при возможности и Эйнштейну с Ньютоном то же самое сказал». Вслух же он смиренно произнес:
— Кому-то надо быть первым. Думаю, мне просто повезло.
— А как вы пришли к изобретению? Выскочили из ванны с криком «эврика»?
Эмерсон сотни раз отвечал на этот вопрос. Он мысленно нажал кнопку «ВКЛ» и выдал заученную наизусть историю.
— В две тысячи третьем я мчался из Ки-Уэста на скоростном катере береговой охраны. Годы спустя я понял, что та поездка натолкнула меня на мысль о «волновых дворниках».
Обретя славу и богатство благодаря тому путешествию, Эмерсон все же не особо любил вспоминать кое-какие его моменты. Сначала идея прокатиться по местам, где частенько бывал Хемингуэй, показалась заманчивой. Ее подкинул кузен, служившей в береговой охране. Вот удивился бы Эрнест, узнай он, с какой контрабандой борются сейчас! Контрабандисты везут кристаллические кубики размером со спичечный коробок из Гонконга. В США их переправляют через Кубу. В свое время ТИМы — терабайтовые интерактивные микробиблиотеки — вышибли из бизнеса стольких книгоиздателей, что Конгрессу пришлось стряхнуть пыль с законодательных актов веселой эпохи сухого закона.
Да, пока Эмерсон не вышел в море, предложение манило. Однако один фактор он не учел — то ли по забывчивости, то ли по незнанию; кузен же не обмолвился и словом. Контрабандисты, как оказалось, промышляют в самую непотребную погоду, разве что не в ураган.
— Плавание получилось не из легких. Почти не помню его. В мозгу засела лишь одна картинка: приспособление на капитанском мостике, помогающее рулевому смотреть вперед, невзирая на брызги и потоки дождя. Ветер был такой, что вода окатывала нас с ног до головы.
Устройство представляло собой стеклянный диск, вращающийся с большой скоростью. Капли задерживались на нем всего долю секунды, и он все время оставался прозрачным. Тогда я подумал, что это приспособление намного лучше обычных автомобильных «дворников», и после долго не вспоминал о нем.
— Как долго?
— Стыдно признаться. Наверно, пару лет. Потом как-то ехал по сельской местности Нью-Джерси в сильный ливень, и у меня заклинило «дворники». Пришлось свернуть на обочину, переждать. Застрял на полчаса. За это время родилась идея.
— И все? Больше ничего не потребовалось?
— Да. Хотя нет… Кое-что еще. Приходилось экономить каждый цент. Работать в гараже по пятнадцать часов в день. Без выходных. Два года подряд.
Эмерсон мог бы добавить: «И жениться вдобавок». Но ведущий слыл на редкость въедливым субъектом. Он наверняка знал такие подробности. Поэтому изобретатель продолжил повествование:
— Однако вращать ветровое стекло или его часть непрактично. Нужна вибрация. Какая именно? Сначала я пробовал трясти его на манер мембраны громкоговорителя. Дождевая вода отгонялась, возникал шум. Тогда я перешел на ультразвук. Потребовались киловатты электроэнергии, и все собаки в округе сходили с ума. Хуже того: редкое стекло выдерживало больше пары часов тряски. Все образцы рассыпались, превращаясь в порошок.
Попробовал инфразвук. Старые проблемы решились, но после нескольких минут езды начиналась сильнейшая головная боль. Инфразвук не воспринимается ухом, но на организм воздействует.
Работа застопорилась на несколько месяцев. Я чуть не отказался от задумки, но наконец осознал, в чем ошибка. Не нужно трясти массивные листы многослойного ударопрочного стекла. Они весят до десяти килограммов. Следует использовать лишь тонкий наружный слой. Достаточно полоски в несколько микрон, чтобы вибрации отгоняли дождевую воду.
Я прочел все, что нашел о поверхностных волнах, преобразователях, согласовании импеданса…
— Ух ты! А попроще можно?
— Если честно, нет. В итоге нашелся способ сосредоточения вибраций нужной частоты на очень тонком поверхностном слое. При этом основная масса стекла остается интактной. Если хотите подробностей, изучите патентную информацию.
— Поверю вам на слово, мистер Эмерсон. А теперь следующий гость…
Ни одного вопроса о знаменитом однофамильце (родственниками, по сведениям изобретателя, они не были)! Возможно, в Лондоне, где снималась передача, не настолько увлекались трудами выдающегося трансцеденталиста из Новой Англии[7].
В Америке ни один интервьюер не упускал случая превознести Роя за изобретение апокрифической «лучшей мышеловки»[8]. Автомобильная промышленность быстро сориентировалась и проторила дорожку к его двери; прошло немного лет, и почти весь мир перешел с «дворников», напоминающих маятники метронома, на устройства для очистки стекла звуковыми волнами. И, что гораздо важнее, благодаря улучшению видимости в плохую погоду предотвратились тысячи аварий.
Последняя модель изобретения Эмерсона стала новым прорывом. Вновь ему сильно повезло, что никто не додумался до этого раньше.
«Мерседес Гидро-04» почти бесшумно катился по Парк-авеню, воплощая приевшийся рекламный слоган: «Выхлопы вашей машины пригодны для питья!» На центр города словно обрушился муссон: идеальные условия для проверки волнового очистителя стекол «Марк-5». Эмерсон сидел рядом с личным шофером (которым, естественно, успел обзавестись) и настраивал электронную аппаратуру, записывая ход эксперимента на диктофон.
По обеим сторонам проспекта возвышались плотные ряды зданий. Казалось, машина скользит между омытыми дождем стенами стеклянного туннеля. Эмерсон ездил этим маршрутом сотни раз, но только теперь на него снизошло озарение. Очевидная идея парализовала изобретателя.
