Синдром отката - Нил Стивенсон
Однако Руфус потерял его из виду, попав в засаду в начале поезда – у головного вагона, накренившегося над разгрузочной ямой. Здесь караулил его добрый десяток дронов. Начался бардак: визг пропеллеров, пронзительные крики орлов, выстрелы, желтые облака поднятой в воздух серы – и среди всего этого катается по земле Руфус, отчаянно пытаясь увернуться от чужих пуль и сам в кого-то попасть. Неизбежная сила тяжести столкнула его вниз, в яму. Однако яма была неглубока да и наполовину наполнена серой, так что далеко Руфус не улетел и упал на мягкое. Облако золотистой пыли взметнулось вверх, попало в легкие. Руфус подавился, закашлялся, поспешно натянул на рот и нос ворот своего спандексного геокостюма. В этот момент прямо перед ним появился дрон и прицелился. Руфус перекатился набок, инстинктивно подтянул под себя ноги, приняв позу зародыша. Словно ледяная игла прошла сквозь одну его голень и слегка оцарапала вторую. Во время всех этих перипетий он потерял ружье: оно лежало, наполовину погребенное под слоем серы, на расстоянии вытянутой руки. Руфус схватил горсть серы и швырнул в дрон. Затем сквозь боль поднялся на одно колено, стукнувшись головой о проходящие поверху рельсы, выхватил из кобуры пистолет и палил, палил в эту механическую тварь, пока она не разлетелась на части.
Как выбраться из ямы теперь, когда его подстрелили? Очевидный путь наружу – конвейер. Он не двигался. Широкая лента с гибким резиновым покрытием, должно быть, футов шести в ширину, бежала по валикам, изгибалась в форме буквы U там, где должна была зачерпывать серу, и поднималась оттуда вверх. При взгляде снизу она напоминала прямую, как стрела, дорогу из желтого кирпича прямо в небеса. Руфус видел лишь одно разумное решение: карабкаться по конвейерной ленте вверх, пока гора серы не окажется под ним, – и надеяться, что толстый слой порошка смягчит падение. Так он и сделал: начал подниматься по конвейеру ползком, цепляясь руками и отталкиваясь второй, почти не пострадавшей ногой. Дроны его не преследовали: то ли просто закончились, то ли его путешествие по конвейеру поставило их в тупик.
Руфус поднимался все выше и выше, медленно, но верно набирая высоту. Наконец впереди показался конец конвейера. С него сера просто падала на вершину горы, а затем оползнем ссыпалась по склонам. Между конвейером и вершиной было, может, футов десять. Руфус просто скатился с конвейера и приземлился лицом вперед на верхушку пирамиды, наполовину погрузившись в золотистую пыль. Кое-как высвободил ноги и, опираясь на локти, пополз вперед. Чем активнее двигался, тем глубже погружался в золотую пыль. Отчасти это хорошо – если сера замедляет пули. Но все хорошо в меру: в этом серном порошке и утонуть недолго. Он вытащил из-за спины винтовку, перевернул ее и потряс, вытряхивая серу из дула, затем снял с прицела защитные чехлы. Сдул с затвора серу и зарядил. Над головой прокричал орел. «Надеюсь, – сказал себе Руфус, – птицы за мной присмотрят, пока я занят другим». Он навел прицел на вход в лифт, затем покачал стволом взад-вперед, пока не нашел Большого Лосося. Двигался тот с черепашьей скоростью: похоже, нога совсем вышла из строя. Не помогал и груз на спине. Пит не ошибся: у него там в самом деле что-то очень, очень тяжелое. Большой Лосось был сейчас, должно быть, футах в пятидесяти от лифта; иногда поворачивался к Руфусу в профиль, но в основном держался к нему спиной. Руфус слегка сдвинул прицел так, чтобы перекрестье сошлось на рюкзаке Большого Лосося, – но в следующую секунду его потерял.
В любой миг он мог выстрелить в Большого Лосося, ранить, быть может, убить. Но Руфус все еще надеялся, что сумеет дожить до конца этого дня, не став убийцей.
Настоящая цель – груз в рюкзаке. Но он у Большого Лосося на спине, а Лосось движется. К тому же движется не по прямой: тащится зигзагами по неровной земле, волоча за собой раненую ногу.
Но вдруг Большой Лосось остановился. Выпрямился и замер, словно оцепенел, на месте.
Руфус навел прицел на свою цель и спустил курок.
На полпути к копру Лакс вдруг понял, как опасно чересчур доверять высоким технологиям. К несчастью, причиной этого прозрения стала алмазная гремучая змея, вонзившая клыки ему в правую ногу чуть повыше колена.
На побережье Британской Колумбии такой дряни не водилось: по отсутствию ядовитых змей эти места напоминали Ирландию. Лакс слыхал, что змеи встречаются в глубинке, там, где живет дядя Дхармендер, но сам ни одной не видел. Впрочем, прожив некоторое время в Индии, трудно остаться в полном неведении о ядовитых змеях. Но эта тварь поразила его даже размерами. Метра три в длину, не меньше – и какая мясистая! Такой можно накормить целую семью.
Едва поняв, что происходит, он отшвырнул змею пинком. Тяжелый рюкзак потянул его назад, Лакс потерял равновесие и шлепнулся на задницу, а змея свернулась в клубок и затрещала хвостом. Лакс вскочил, отбежал от змеи подальше, теперь внимательно глядя себе под ноги – вдруг она тут не одна?
Он присел на безопасном расстоянии, достал нож и разрезал правую штанину геокостюма чуть выше колена, там, куда вонзились змеиные зубы. Выглядела ранка не страшно: два маленьких аккуратных отверстия. Кожа вокруг них покраснела и уже начала опухать. Лакс смутно помнил, что, когда тебя кусает ядовитая змея, надо высосать яд. Это ему, пожалуй, удалось бы, укуси его гремучка поближе к пятке; но на таком месте достать до раны губами мог разве что «гуттаперчевый человек». Лакс попробовал выдавить ранки – потекла кровь. Помогло ли это хоть сколько-нибудь, он не знал.
Что ж, оставалось только идти дальше. Копер всего в каком-то километре впереди. Между Лаксом и его целью никаких препятствий – только плоская и пустая, хоть и неровная равнина. На дальней ее стороне виднеются вагоны-самосвалы, полные желтого порошка, а дальше целая гора такого же порошка; и это уже совсем недалеко от его цели. Он подошел так близко, что видел уже и то, что творится под сетями, прикрывающими территорию комплекса, – все эти стальные здания, системы труб и транспортеров, припаркованные автопогрузчики.
Поднявшись на ноги,
