Кейт Лаумер - Берег динозавров

Карг обернулся к своим людям и отдал короткий приказ. Послышался ропот; разочарованные взгляды последний раз обшарили палубу, и абордажная команда повернулась лицом к своему кораблю.

Ни тебе грабежа, ни тебе добычи.

Карг выполнил задачу, только и всего.

Через пять минут на борту остался только он сам, терпеливый и спокойный, как и подобает машине. Некоторое время он стоял на корме, неторопливо оглядываясь, потом двинулся в мою сторону. Я лежал тихо, как мышка, — мертвее не бывает.

Переступив через меня — и через настоящий труп, — он шагнул в рубку. Послышалась негромкая возня, будто кто-то выдвигает ящики и шарит под ковром. Спустя малое время карг вышел на палубу. Шаги неторопливо удалялись, и я осторожно приоткрыл один глаз.

Стоя у наветренного планшира, карг аккуратно снимал предохранительную фольгу с термитной бомбы. Когда бомба негромко зашипела, разгораясь, он уронил ее в просвет люка под ногами легко и непринужденно, будто маслину в бокал мартини.

Не торопясь, он пересек палубу, ухватился за свисающий канат и с похвальной ловкостью забрался на борт своего корабля. Кто-то отдал команду, — он сам, наверное, — и возникла рабочая суета. Заполоскали паруса, повернулись реи, вверх по вантам побежали матросы. Со скрипом и треском разрываемых канатов рангоут галеона освободился от хватки снастей обреченного корабля. Высокий борт испанского галеона плавно отошел в сторону; гулко хлопая напоследок, паруса наполнились ветром. Я неожиданно остался один, глядя, как с попутным ветром уходит другой корабль — и уносит моего противника.

В этот момент ухнула под палубой термитная бомба. Вслед за облаком дыма из люка вырвались языки бледного пламени. Подойдя на неверных ногах поближе, я глянул вниз, где горело рукотворное солнце. Глаза не могли терпеть — пришлось отвернуться… Даже если у лоханки стальные борта, при температуре в пять тысяч градусов железо горит не хуже сухого дерева.

Несколько драгоценных секунд я пытался хоть что-нибудь понять в происшедшем. Под ногами трещал огонь, грозясь вырваться на свободу, палуба качалась под ногами, а тень от обрубка грот-мачты качалась, как палец, грозящий телу застреленного каргом.

Труп лежал лицом вниз. У горла в луже крови мокли дорогие кружева. Одна рука скрывалась где-то под голубым мундиром, другая отлетела в сторону. Пистолет валялся в ярде от раскрытой ладони.

Сделав три шага, я подобрал оружие. Майкроджет, изготовленный на родном Коммутаторе; рукоятка индивидуальной формы, сделана будто на меня.

Ничего удивительного. Если это мой пистолет, отчего бы рукоятке не подходить? Да и рука, вон, знакомая. Без всякого желания перевернув тело, я глянул в мертвое лицо.

Свое лицо.

Стандартная процедура кондиционирования, которую проходят после миссии, работает надежно, избавляя от лишнего груза воспоминаний. Сейчас память вернулась, взламывая плотину. Это произошло около десяти лет назад по стандартному календарю Коммутатора, или в тысяча пятьсот семьдесят восьмом году по местному летоисчислению, где-то в Карибском море, милях в пятидесяти к юго-западу от острова Сент-Томас. Нужно было отыскать корабль под командой карга, действовавший в водах Новой Испании. Я припомнил все: преследование, абордаж, бой на палубе и как я дождался в рубке своей минуты. Один меткий выстрел устраняет источник неприятностей… Одно из моих первых заданий, давным-давно успешно выполненное, — с тех пор лишь часть истории проекта темпоральной уборки.

Часть, извлеченная из архива. Дело возобновляется в связи с появлением новых обстоятельств. Пересек собственный след во времени, пустое дело.

Само собой, новое обстоятельство нарушает все законы природы, относящиеся к перемещениям во времени, но это не главное. И не самое страшное. Хуже всего то, что все труды Коммутатора по реконструкции прошлого, свободного от влияния деятелей древней эры, не боявшихся лезть в чужую жизнь, идут насмарку.

Достаточно отвалиться одному камешку в мозаике, достаточно выпасть одному звену в цепи — и все искусственное здание вновь созданного прошлого обрушивается, как тот дворец на песке… Куча темпорального мусора — из нее никакой Коммутатор уже ничего не построит.

Имея точку опоры, можно опрокинуть мир, но сначала надо как следует упереться ногами. Над этим Центральный коммутатор и работает последние шесть десятков лет. Создается солидная платформа в далекие доисторические времена: прочный фундамент для надежной постройки будущего.

Ничего не вышло, и все из-за меня.

Тот день я припомнил до мелочей. Как подошла решительная минута, как я распахнул дверь, как прицелился, как выпустил три заряда в грудную клетку андроида прежде, чем он осознал вмешательство новой силы. Карг рухнул на мокрые доски; его люди хотели напасть на меня, но, упершись в защитное поле, запаниковали. В одно мгновение абордажная команда очистила палубу, галеон оделся парусами и с попутным ветром исчез в потемках неписаной истории. Без приключений я доставил галеас — бывший, разумеется, мобильной базой специальных операций — к перевалочному пункту в локусе Q-637. Оттуда его переправили на ближайшую складскую площадку по линии Коммутатора.

Точнее, теперь уже не переправили.

Не дав двери открыться, я помешал другому выполнить задание, разрушая целый сегмент перестроенной темпоральной матрицы — вместе со стратегическими планами Центрального коммутатора. Карг спокойно ушел, целый и невредимый, а я лежу на палубе мертвый, с круглой пулей в горле.

И я же стою на палубе, глядя на свой собственный труп, пока до меня доходит цена совершенной ошибки.

От агента Коммутатора бывает нелегко избавиться. Ни убить, ни обезвредить агента не просто, благодаря вложенным в него достижениям весьма передовой науки.

Но вот если поместить его во временную петлю в пределах неосуществившейся альтернативной реальности, тогда другое дело. Из замкнутого отрезка псевдореальности нет выхода в будущее, которого вдобавок не существует вовсе. Выведен из игры навсегда.

Даже если я выживу — в чем нетрудно усомниться, принимая во внимание пожар под палубой, — выхода не будет. Генератор персонального хронополя разряжен, и на мониторах Коммутатора нет и не может быть никаких следов: при последнем переходе я не вводил места назначения. Другого меня убили при исполнении служебного долга, в момент, когда ему пришлось на мгновение выключить защитное поле, чтобы применить оружие… В списках Коммутатора одним бестолковым агентом станет меньше, только и всего.