Дэвид Вебер - Факел свободы

— Третий залп ударит через пять секунд, — объявил его тактический офицер, по-прежнему сосредоточенный на своей собственной ответственности, его собственных обязанностях. — Оборонительный план огня Браво-Отель. Я хочу…

— Шкипер! — Голос в его наушнике принадлежал гражданке коммандеру Кристи Харгрейвс, его старшему инженеру, и за все годы, что она служила с ним, он никогда не слышал этих ноток сырой безотлагательности в ее голосе раньше. — Мы теряем герметичность на Реакторе-Дв…

* * *

Выражение лица Адриана Лаффа было мрачным, когда значок "Карла Великого" исчез с его схемы. "Наполеону Бонапарту", который когда-то был КФСЛ "Закаленный", повезло незначительно больше, чем "Полководцу". Он продолжал двигаться вперед, катясь медленно на своей оси, сбрасывая кусочки и куски корпуса и сцепки спасательных капсул, но по крайней мере, его люди выходили. Он мог бы даже спастись, но явно был критически близок убийству в этой миссии, полностью выйдя из боя.

"Это должно быть в действительности руководство атакующих офицеров солли. Они, черт возьми, похоже, не очень-то отвлекались на платформы "Гало", так или иначе!"

Эта мысль прокатилась в уголке мозга гражданина коммодора, так и не достигнув его поверхности, и даже, когда он смотрел на зловещие коды повреждений под мигающим значком "Бонапарта" на схеме, третья волна ракет Розака подошла завывая.

* * *

Луис Розак, казалось, почувствовал себя стекающим еще глубже вниз в своем командирском кресле, когда второй массивный залп ракет пропахал прямо горло Сил Молота.

Они пришли вразнос, и если у многих из них явно были свои каналы телеметрии для выстрелов из-под них, гораздо больше таковых не имело. Его офицеры ПРО должны были дольше, чем их коллеги из НФИ усваивать — и применять — уроки, которые они узнали из первого залпа Лаффа, и это было видно.

Теперь они знали о финальном "спринт-режиме". Они учли его, и их дальнобойный противоракетный огонь был гораздо более эффективным… но он был также поступающим из ме?ньшего количества пусковых установок, и было меньше кластеров точечной защиты, чтобы поддерживать их.

Он внутренне вздрогнул, когда позади КФСЛ "Канонир" разорвался, рассыпав разрушенный корпус крейсера — его экипаж — по неумолимому вакууму. В тот же катастрофический момент, его систершипу, "Снайперу", потребовалось по крайней мере пять попаданий, которые выслали его, кренясь, из строя, прежде чем ему каким-то образом удалось восстановиться. "Кир" поймал еще три попадания и тихо развалился; его собрат "Фридрих═II" умер в гораздо более захватывающей вспышке, которая мгновение соперничала блеском с самим Факелом.

А затем шторм ракет приблизился к "Кабуки".

Он не знал, сколько ракет добрались до него. Не могло быть очень много… не то чтобы это имело значение. Его корпус торговца был соломой в печи, когда лазеры с взрывной накачкой сломали его кости и выплюнули осколки. Он распался на изорванные клочки обломков, распространяясь от центра к краю того, что когда-то было звездолетом в два миллиона тонн… и его экипажем.

Две трети его крейсеров были повреждены или разрушены, половина его эсминцев — и Кабуки — были потеряны, а это был только второй залп.

— План огня Чарли-Зулу-Омега, — сказал он категорически.

Глава 59

Адриан Лафф почувствовал небольшое шевеление удовлетворенности, когда оценки ущерба от его первого залпа на скорости света, наконец, оказались на планшетах обстановки Стравинского.

Они повредили или разрушили четверть сил противника, включая то, что было похоже на серьезные повреждения одного из кораблей боеприпасов. В настоящее время его второй залп также выходил на цели, и он видел еще четыре импеллерных клина — в том числе тот, что, как думал БИЦ, был одним из кораблей боеприпасов — исчезнувших с его схемы.

Тем не менее, никакого удовлетворения он не чувствовал из-за оценки потерь почти половины своих линейных крейсеров. Третий залп Сил Молота уничтожил КНФИ "Сунь Цзы" и привел КНФИ "Оливер Кромвель" к ошеломляющей гибели. Шесть кораблей было едва двенадцатью процентами его общих сил, но они представляли собой гораздо бо?льший процент от его общего тоннажа. И, бесконечно хуже, все они были линейными крейсерами… а только линейные крейсера могли нести "Кольчуги" или могли справиться с управлением огнем для них.

"Это гонка, — снова подумал он, мрачно. — Это проклятая гонка, чтобы увидеть, кто из нас выбьет первым платформы".

* * *

Четвертый залп Луиса Розака пришел разделенным.

Два его неповрежденных крейсера еще могли справиться с шестьюдесятью ракетами каждый, но "Рейнджер" и "Снайпер", скомбинировавшись, могли справиться только с больше шестидесяти. Силы Молота разделили свои сто восемьдесят противокорабельных ракет на два девяностаракетных залпа и отправили их мчаться к линейному крейсеру "Исороку Ямамото", последнему "Полководцу" Лаффа, и медленно ползущему разрушенному "Оливеру Кромвелю".

В каждом залпе было меньше ракет, и офицеры противоракетной обороны Лаффа узнали гораздо больше о Марк-17-E, но это было только то, что они могли сделать. Им нужно было время, чтобы реорганизоваться, восстановить их строй, а времени не было. Были только входящие волны ракет, визжащие сквозь их зубы в размере пяти каждую минуту. Их индивидуальные эффективности могли быть разъедены, когда все больше и больше этих ракет приходили без пользы управления с корабля, но они все еще приходили, и защитникам приходилось обрабатывать каждую из них как свою индивидуальную угрозу.

"Исороку Ямамото" выскользнул из своего гнезда в строю, после того, как его импеллерное кольцо умерло полностью. Большинство лазерных головок разрушили его броню миделя, разрушили системы управления, уничтожив половину его защитных точек правого борта и все, кроме трех его правобортных дальних массивов телеметрии. Он начал постепенно оказываться позади, перекатываясь, представляя свой менее поврежденный левый борт к противнику, хотя аварийные группы отчаянно боролись, чтобы запустить его импеллеры обратно.

"Оливер Кромвель" принял только еще с десяток попаданий, но их было достаточно. Его единственный оставшийся термоядерный реактор переключился на автономный режим, и он оказался позади, когда его экипаж стремился покинуть корабль, пока еще было время.