Сергей Трусов - Карнавал (сборник)

Листья дерева вдруг зашелестели, и сверху к Ромкиным ногам шлепнулось большое круглое яблоко.

— Яблоко! — охнул Ромка и, подхватив его, радостно заорал: — Это яблоня! Я угадал! Смотри!

Смеясь, он показывал прохладное, чуть зеленоватое, но уже совсем спелое яблоко. Лена машинально протянула руку, и в тот же миг ветка дерева склонилась, и в раскрытую ладонь девочки легла целая гроздь темно-красных вишен.

— Вишенки, — прошептала Лена и, не веря своим глазам, крепко зажмурилась.

Сенька

Сенька был человеком известным. Не в том смысле, как говорят об артистах или космонавтах, а просто его хорошо знали в Нижних Бобровичах. Односельчане давно привыкли к безобидным чудачествам своего дурачка и относились к ним, как к ежедневному петушиному кукареканью — без удивления, принимая как должное.

А чудачеств у Сеньки было много. К примеру, он подолгу мог стоять у работающего трактора и, наклонив голову, прислушиваться к тарахтению мотора. Или выйти ночью на улицу и дуть в небо, словно пытаясь загасить звезды. Однако самым забавным было Сенькино отношение к животным. Присядет возле какой-нибудь дворняги, потреплет ее за ухом и начнет что-то мычать да пришептывать. Люди беззлобно посмеивались — мол, лишил бог человеческого языка, зато дал звериный. Язык или не язык, но животные Сеньку любили. Даже недоверчивые кошки, которые на самое сладенькое "кс-кс-кс" дают стрекача в ближайшую заборную дыру, и те безбоязненно подходили к Сеньке, мурлыча и щурясь в предвкушении ласки.

Разговаривать, как все люди, Сенька не мог. Из горла вырывалось глуховатое мычание, и он старательно помогал себе руками и мимикой лица. Чтобы что-нибудь понять, нужно было иметь терпение и время, а у людей, как правило, всегда не хватает ни того, ни другого. Лишь два человека никуда не спешили, когда Сенька порывался им что-то сказать. Слушали, переспрашивали, задавали наводящие вопросы и, в конце концов, догадывались. Сенька тогда радостно гугукал, суетился, бил себя в грудь и только что по воздуху не летал. Тетку Марию и пятиклассника Андрея он считал своими лучшими друзьями. Был еще родной брат Николай, но он жил в городе. Человек образованный, ученый, он работал в каком-то большом институте. Иногда приезжал на собственной "Волге", чем приводил в ликование деревенских собак.

Сенька любил своего брата. Гордился им и завидовал. Завидовал он и трактористу, и директору совхоза, и сторожу деду Митричу. Завидовал всем, кто был занят серьезным и нужным делом и жил настоящей жизнью. Сенька понимал, что он не совсем такой, как другие, и даже помнил, из-за чего это произошло. А может, и не помнил, а только так ему казалось — ведь Николай часто рассказывал про тот случай.

Когда-то давно, лет тридцать назад, они заблудились в лесу. Шел сильный дождь…

— Сенька, гляди, — прошептал брат, указывая пальцем.

Было уже довольно темно, да и дождь впридачу, так что Сенька поначалу ничего не увидел. Потом, всмотревшись, различил что-то громоздкое и черное — ни дерево, ни куст. Сверкнувшая молния выхватила на миг сгорбленную избушку с заколоченными ставнями. Ребята подошли.

Толстые мокрые бревна, казалось, вот-вот раскатятся в стороны. Двери не было, и низкий вход походил на большое дупло. Братья переступили порог и остановились. По ветхой крыше барабанили капли дождя. Вспышка молнии осветила заросший травой пол, влажные стены, груду какого-то хлама. В противоположной стене угадывался дверной проем в соседнюю комнату. Там было совсем темно, и пройти туда дети не решились. Выбрав место посуше, они прижались друг к другу, не представляя, что делать дальше. На улице беспрерывно сверкали молнии.

Когда дождь пошел на убыль, Николай отправился на поиски какой-нибудь дороги, а Сенька остался ждать. Он стучал зубами от холода, но был не в силах даже шелохнуться и только испуганно таращился в темноту.

Внезапно стало светлее. Свет исходил снаружи, и Сенька подумал, что брат раздобыл фонарь и теперь возвращается. Он обрадовался и крикнул. Ответа не последовало, хотя свет становился все ярче. Потом в хижину медленно вплыл ослепительный шар, чуть меньший, чем футбольный мяч. Сенька заорал, и в этот момент шар взорвался.

Потом Николай рассказывал, как, возвращаясь, он услышал, что его кто-то зовет. Прибавив шагу, он вышел на поляну, где стоял дом, и замер на месте. Из всех щелей между бревнами сочился яркий, неестественно белый свет. Крик и взрыв прозвучали почти одновременно.

С тех пор Сенька ни разу не ходил на то злополучное место. Родители показывали его врачам, но никто помочь не сумел. А через несколько лет случилась новая беда, и двое осиротевших пацанов перешли жить к тетке Марии.

Целыми днями Сенька слонялся по деревне, поджидал у школы Андрея, носил старухам воду и и был очень рад, если его просили чем-нибудь помочь. Подать гаечный ключ, отнести письмо на почту или приволочь камень для засолки огурцов. Завидев Андрея, Сенька спешил навстречу, улыбаясь и размахивая руками. Они устраивались в каком-нибудь укромном месте, и Андрей объяснял Сеньке азы школьной науки. Самыми интересными предметами Сенька считал те, в учебниках по которым было много картинок. Физика, история и, конечно же, география. Он внимательно слушал, кивал головой, не переставая удивляться, как ловко его друг обращается с мудреными и непонятными словами.

Андрей был не только Сенькиным учителем, но и его защитником. Он первым бросался в драку, если замечал, что Сеньку кто-нибудь дразнит. И мальчишки не слишком безобразничали, потому что Андрей в таких случаях дрался жестоко.

Сенька ни на кого не обижался, но очень не любил, когда его дразнили. Тогда он убегал и долго не показывался на глаза людям. Прятался где-нибудь и молча размазывал по щекам слезы.

В субботу приезжает Николай!

Эту новость сообщила тетка Мария, и Сенька весь день путался под ногами, только бы еще раз услышать радостное известие.

— Приедет, приедет, — успокаивала старуха, и ее глаза смеялись, разбрасывая по лицу озорные морщинки.

Сенька богатырски ухал, топотал ногами по хате и хватался за что попало, оказывая помощь в приготовлениях ко встрече. В конце концов терпение у тетки иссякло, и она прогнала Сеньку на улицу. Он не возражал для его радости в доме уже не хватало места. Хлопнув дверью и опрокинув в сенцах пустое ведро, он прогромыхал по крыльцу и очутился в самом разгаре солнечного деревенского лета.

— Привет, Жучок! — крикнул он, увидев знакомого пса. — Ко мне завтра брат приезжает!

— Гав! — ответил Жучок, что означало: "Очень рад!"