Вадим Проскурин - Пламя Деметры

Дело было не в том, что своими словами Дзимбээ устыдил Анатолия. Просто перед внутренним взором Анатолия на мгновение предстала женская спина, в которую вонзается нож. Сражаясь с теми, кто позволяет себе такие зверства, нельзя сохранить руки чистыми.

— С какой целью вы начали разграбление мирных ферм? — спросил Сингх.

— Я получил приказ от вышестоящего начальства, — тихим безжизненным голосом ответил Вахид и умолк.

Сейчас в крови Вахида плескался такой адский коктейль, что врачи уже давно не понимали, почему он еще жив. Но что делать — мозг этого человека хранил в себе столько ценнейшей информации, что получить ее жизненно необходимо, причем получить нужно срочно, и не важно, что после допроса человек умрет. Если бы у братства был месяц-другой лишнего времени, можно было бы провести допрос в щадящем режиме, а в сложившейся ситуации альтернатив нет.

— От какого вышестоящего начальства? — уточнил Сингх.

— От большого босса.

— Кто такой большой босс?

— Тот, кто отдает стратегические приказы.

— Это Ибрагим Бахтияр?

— Я не знаю его имени.

— Это один человек или группа?

— Не знаю.

— Как ты думаешь?

— Один человек.

— Где он находится?

— Не знаю.

— Как ты предполагаешь?

— В Исламвилле.

— Почему там?

— Исламвилль — самая большая наша база.

— Думаешь, командир должен размещаться на самой большой базе? Почему?

— Так удобнее.

— Как у вас организована связь между базами? Дзимбээ вежливо кашлянул.

— Мы теряем время, — сказал он. — Все эти вопросы уже задавались.

— И каков результат?

— Наркомафией командует некий анонимный большой босс. Кто он такой никто не знает, все приказы приходят по электронной почте. Тут есть кое-что интересное… Может, мы отпустим этого типа? У следователей еще осталось немного вопросов.

— Хорошо, пусть его уведут. Так что там интересное обнаружилось?

— Пионеры пользуются спутниковой связью.

— Канал уже выявили?

— Пока нет. Мы знаем идентификатор канала и некоторые коды, но ни в одном журнале нет информации о том, что этим каналом когда-либо пользовались.

— Может, они сменили канал?

— Непохоже. Вряд ли они уже поняли, что Вахид похищен. Если Ратников нигде не прокололся, они думают, что Вахид повез его на какое-то срочное задание и поводов для тревоги нет. Но даже если Ратников прокололся, вряд ли они уже успели перейти на резервный канал, Это не такое быстрое дело, как может показаться.

— Тогда в чем дело?

— По-моему, нам надо проконсультироваться с Окаямой. У нас в отделе нет сильных хакеров.

— Проконсультируемся. А что, есть подозрения на вирус?

— На вирус не похоже, а вот троянские модули в системе спутниковой связи могут быть запросто.

— Что же ты раньше не сказал?

— Я только что узнал.

— Я немедленно звоню Окаяме, а ты давай принимай меры. Все базы, координаты которых указал этот хмырь, нужно немедленно разбомбить.

— Я уже договорился с полковником Ногами. Кстати, у него нашелся настоящий истребитель, пятая модель «Чайки», на нем сейчас Ратников тренируется.

— Не боишься, что он нас кинет?

— Побаиваюсь, но, по-моему, риск стоит того.

— Как знаешь. Ладно, действуй, время дорого.

Перегруженный «Муфлон» летел в полуметре от земли, напряженно воя пропеллерами и вздымая тучи жидкой грязи. За рулем сидел Евсро, из пассажирского салона все сиденья были удалены и дно машины было густо завалено разнообразными ящиками, коробками, тюками и баулами. Посреди этого беспорядка валялись Якадзуно и Возлувожас, оба задумчиво смотрели в потолок, на их лицах застыло совершенно одинаковое отрешенное выражение, это было даже комично.

Машину сильно трясло, сидеть было невозможно, можно было только лежать, растопырив руки и ноги и не теряя бдительности, чтобы не получить в бок тяжелым деревянным ящиком, окованным металлом. В первые минуты путешествия Якадзуно пытался завести дружескую беседу с Возлувожасом, но это было решительно невозможно — Возлувожас почти не разговаривал по-человечески, а Якадзуно мог говорить на ухуфласо только на самые простые бытовые темы. Обсуждать на этом языке политику было выше его сил.

Якадзуно подумал, что Ибрагим сделал большую ошибку, направив его посланником ко двору ухуфласес швув. Ибрагим говорил, что Якадзуно единственный, кто какое-то время жил с ящерами и знает их жизнь изнутри, и поэтому никто лучше него не справится с этой задачей. Если Ибрагим Не лукавил, получается, что ситуация очень тяжелая. Если уж Якадзуно оказался лучшим кандидатом на должность посла, то что же представляют собой остальные?

Задача, поставленная перед Якадзуно, формулировалась очень просто гнев ящеров не должен быть направлен на сопротивление. Ни при каких обстоятельствах ящеры не должны атаковать пионерские базы, войну на два фронта сопротивлению не выдержать. Якадзуно спросил, как далеко простираются его полномочия, и Ибрагим ответил, что они неограниченны. Якадзуно может обещать ящерам все, что угодно, хоть все звезды с неба, но ящеры не должны стать врагами. Лучше, чтобы они стали друзьями, но даже если они будут просто сохранять нейтралитет, это будет не страшно. Будет страшно, если они станут врагами.

Якадзуно попытался встать, но машину в очередной раз тряхнуло, и встать не удалось. Тогда Якадзуно ползком пробрался в ее переднюю часть и сел рядом с Евсро, на единственное сохранившееся сиденье, не считая водительского.

— Как настроение? — спросил Евсро.

— Хреново.

Евсро мрачно фыркнул.

— Ты еще не знаешь, что такое хреново, — сказал он. — Вот если бы шешерэ сожгли Олимп, вот это было бы хреново, а те неприятности, что у вас, — ерунда.

— Не скажи, — возразил Якадзуно. — До сегодняшнего утра все наши разборки были внутренним человеческим делом, а Теперь полем боя становится вся планета. Войну уже не остановить. Ибрагим говорит, что мертвецы будут в каждой человеческой семье.

— Ибрагим относится к нам с большим уважением, — хмыкнул Евсро. — Мало кто из людей адекватно оценивает наш потенциал. Вы привыкли считать нас глупыми дикарями, но леннонцы скоро поймут, какую ошибку они допустили.

— Где ты научился так говорить? — удивился Якадзуно. — Адекватно, потенциал… эти слова не каждый человек понимает.

— У меня были хорошие учителя, — сказал Евсро и впервые за все время оскалился в хищной улыбке, почти человеческой. — Ухуфлале — не дикари, у нас есть своя наука и свое искусство, вы, люди, не понимаете ни того ни другого, но это не наша проблема, а ваша. Мы не такие сильные, как вы, но это вопрос времени. Мы другие, в этом наша слабость, но в этом и наша сила. Если бы мы и вы смогли жить вместе, стать не то чтобы единым народом, но двумя народами, живущими в гармонии на общей земле, мы стали бы сильнейшим народом во Вселенной.