Фрэнк Xерберт Кевин Дж. Андерсон - Путь к Дюне

Осматриваясь, Дороти непрестанно старалась поставить себя на место противников. Внушительный особняк Хосканнера говорил об огромных масштабах экспорта пряности, о невероятных доходах. Начав понимать, насколько в действительности высоки ставки, Дороти также отчетливо осознала, что Вальдемар Хосканнер пойдет на все, чтобы выиграть. Этот поединок с самого начала не был честным, и Хосканнеры никогда всерьез не собирались идти на какие бы то ни было компромиссы. Они хотели избавиться от надоедливого Линкама путем обмана и отмести возражения Совета Благородных.

Дороти намеревалась найти ловушки, оставленные здесь Вальдемаром, полагаясь на собственный острый взгляд, а не на технику генерала Туэка.

Оказавшись в южном крыле, она с удивлением обнаружила, что коридор пятого этажа, как казалось, не ведет никуда. Внешние архитектурные контуры здания не совпадали с внутренней планировкой. Сравнив аэрофотосъемку здания с планом внутренних помещений, составленным людьми Туэка, она поняла, что так оно и есть. В этом небольшом отрезке коридора что-то было не так.

От ее острого взгляда не укрылись едва заметные признаки того, что этот этаж есть не что иное, как коридор, проход, которым регулярно пользовались. Но как совместить это с тем, что коридор никуда не вел? Своими ловкими пальчиками Дороти начала ощупывать стену, стремясь найти что-нибудь необычное. Она нисколько не удивилась, обнаружив, что один из камней оказался полым и сделанным из другого материала, нежели все остальные камни кладки. Она прикинула, как он может двигаться, и вскоре открыла хитроумный замок.

С тихим шипением отомкнулась и отъехала в сторону потайная дверь. Из-за двери повеяло влажным прелым запахом. Пахло растениями, листьями, корнями и компостом. Этот неожиданный аромат был так силен, что Дороти показалось, будто ее ударили по лицу. Ожидая встретить какую-нибудь западню, она все же вошла внутрь.

Остроумно спрятанные шланги извергали в воздух мельчайшие капли воды, а автоматическая ирригационная система по трубкам подводила воду к кустам и живым изгородям. Дороти нисколько не сомневалась, что вся эта флора была вывезена сюда с планеты Гедипрайм. На фоне мрачной обстановки замка словно взорвались пестрые яркие цветы — пурпурные, желтые, оранжевые — на фоне сочной зелени папоротников. Огромные алые цветы повернули к ней свои головки, почуяв, казалось, присутствие человека. Во множестве образуя сплошной покров, виднелись шляпки невиданных грибов, покрытые золотисто-коричневыми бляшками и серебристыми пятнами.

От этого влажного воздуха и от вида капелек, взвешенных в этом саду, Дороти ощутила болезненный укол. Хотя она пробыла на Дюнном Мире всего несколько недель, ей казалось, что прошло много лет с тех пор, как она в последний раз видела ливень на Каталане. С восторгом она вдруг поняла, что может приводить сюда Барри, когда мальчик начнет сильно скучать по оставленному дому. Это будет их тайное, заповедное место.

Но одновременно Дороти поняла, что это сделает ее такой же распутной, расточительной и развратной, как аристократ Хосканнер. Заработал ее практичный ум, и она содрогнулась, поняв, сколько стоит эта невиданная для такой планеты роскошная оранжерея.

Она подумала о людях, которые влачили жалкое существование в нищенских кварталах Картага, и ощутила гнев — как мог этот Вальдемар Хосканнер так потакать своим прихотям? Этим растениям не место на Дюнном Мире. Это оскорбление для всех освобожденных, которые едва ли не ценой собственной жизни отработали свои сроки, а теперь не могли позволить себе отъезда из этого проклятого места.

Уже завязший в долгах, столкнувшийся с непредвиденными новыми расходами и всяческими несчастьями Дом Линкамов должен свести издержки, связанные с добычей пряности, к абсолютному минимуму. Это они должны приспосабливаться к пустынной стране, а не ожидать, что Дюнный Мир изменится и начнет выполнять их прихоти.

Ей надо с глазу на глаз поговорить об этой оранжерее с Джесси. Будет лучше, если никто не будет знать, что оранжерея вообще существует. Ее надо немедленно закрыть, чтобы прекратить неслыханную и недопустимую утечку воды.

* * *

Стоя в здании главного терминала космопорта, в парсеках от родного дома, Джесси опирался на парапет верхнего этажа башни прилета и размышлял об одиночестве. Первая ночная луна уже взошла на фоне изрезанного остроконечными скалами темного горизонта. Джесси смотрел наружу сквозь тонированный плаз, всматриваясь в мутную тучу пыли, которая двигалась по пустыне с севера на юг. Луна светила ярко, и перекатывающиеся дюны сверкали в ее свете, как кубики колотого льда.

Гурни и его экипажи и команды уже отбыли на старые имперские станции за ценными щитами из живой резины. Вильям Инглиш организовал бригады для установки этого нового покрытия на машины и механизмы, чтобы сделать их более эффективными. Джесси нуждался в новом оборудовании, но пока его нет, надо сделать все, чтобы имеющееся оборудование работало лучше и надежнее.

Повсеместно распространился слух о том, что Джесси оплатит всем желающим стоимость отъезда с планеты в случае победы Дома Линкамов. Многие рабочие испытывали от такой перспективы радостное головокружение, и даже у осужденных появился проблеск надежды. Некоторые скептики — тайные агенты Хосканнера? — ворчали, что это трюк и обман, что коварный аристократ пообещает все что угодно и не поморщившись солжет, лишь бы выиграть поединок с Вальдемаром, но большинство верило. Люди хотели верить…

Он надеялся, что никто не станет тревожить его здесь и нарушать его уединения, но вдруг услышал едва уловимый шелест — словно на ветру затрепетали листья дерева. Но на Дюнном Мире нет ни одного дерева. Он обернулся и увидел Дороти, ее сочувственный взгляд и омраченное заботой красивое, чуть вытянутое лицо. Он никому не говорил, что собирается пойти в космопорт, но Дороти каким-то сверхъестественным чутьем всегда знала, где его искать.

— Уже поздно, Джесси, ты не хочешь пойти спать? — В голосе ее звучало спокойное ненавязчивое приглашение, как и всегда. Окончательное решение она всегда предоставляла ему. Он говорил, будут ли они сегодня любить друг друга или нет. Очень часто, погруженный в тревоги их нынешнего положения, он просто обнимал ее и вскоре тихо засыпал.

— Сегодня у меня еще есть дела, — ответил он, глядя на створки двери. Казалось, он не может оторвать взор от яркой луны.

Она тихо подошла и коснулась его руки.

— Дневные труды никогда не закончатся, Джесси. Они не закончатся и завтра. Не думай о них, как о своем индивидуальном долге, который надо свершить. Каждый день здесь — это непрестанная борьба, марафон, который нам предстоит выиграть.