Лайон де Камп - Королева Замбы

— А почему это вам стоило беспокоиться насчет своего гороскопа? — удивился тюремщик.

— Это наши личные отношения с господином Гармселом, — поспешил вставить Хассельборг, не желая, чтобы скептик Ешрам подорвал веру солдата в астрологию. — Ну, как ты справился?

— Привез, — доложил Гармсел. — До Новуресифи мой добрый шомал доскакал в рекордный срок, но обратный путь длился дольше. Меня порядком замедляла необходимость вести в поводу трех здоровенных айев, навьюченных мешками с золотом. Деньги внизу, в приемной, надеюсь, вы не забудете достойно вознаградить меня за поездку.

— Да когда же это Ешрам забывал своих верных друзей? — возмутился начальник.

— Никогда, потому как никаких друзей у тебя никогда не было. Ну да ладно, заплати мне условленное, и я отправлюсь в казармы пообсохнуть. Фойнцак, что за погода!

Когда Ешрам вернулся в камеру, Виктор сказал:

— Дождь льет во всю. По-моему, это самая подходящая ночь для того, чтобы вытащить меня отсюда.

Тюремщик заколебался. Детектив прочел в его молчании мысль о предательстве. Действительно, часть денег уже у него, стоит ли рисковать положением и личной безопасностью, чтобы удвоить сумму? Не проще ли оставить арестанта сидеть в камере?

Хассельборг взял себя в руки: ни в коем случае нельзя было проявить отчаяние или впасть в ярость.

— Подумайте, друг мой, — задушевно обратился он к Ешраму. — Вы сами предположили, что рано или поздно дашт решит провести расследование неудачной игры. К тому же, как я слышал, он и без того сильно огорчен своими любовными делами. Так вот, когда у него дойдут руки, то не лучше ли будет, чтобы я находился подальше отсюда, устраивая отправку вам еще четверти миллиона кардов? Или вы предпочли бы, чтоб Джам бад-Коне взял меня в свои докрасна раскаленные клещи и вырвал всю правду?

— Да-да, конечно, я и сам подумывал о сегодняшней ночи, — охотно поддержал тюремщик (даже чересчур охотно, как показалось Виктору). — Я лишь прикидывал, как нам провернуть побег. Несомненно, вам понадобятся ваши вещи, не так ли? Где они. Неосмотрительно оставлять их в Росиде, где они могут навести на ваш след агентов Его Высокости.

Детектив дал необходимые указания, и Ешрам продолжил:

— Оденьтесь заранее и постарайтесь перехватить несколько часов сна, мне потребуется время, чтобы все устроить. По какой дороге вы желаете бежать?

— Думаю, что по дороге в Хершид.

— Тогда положитесь на меня. Мы вытащим вас отсюда так же ловко, как вор Габехон умыкнул дочь короля Сабзаварра. А когда, смывшись, вы испытаете законное чувство облегчения, то подумайте: а не заслуживает ли старина Ешрам дополнительного вознаграждения за хлопоты? Хе-хе. Да укажут вам путь звезды.

Хассельборг подумал, что кришняне — самая торгашеская раса в галактике после землян. Он честно постарался заснуть, но организм никак не мог расслабиться. Ночь тянулась бесконечно долго, наконец Виктор почувствовал, что его клонит в вожделенный сон. Едва смежив веки, он был разбужен скрипом двери. В проеме показалась фигура со свечой в одной руке и взведенным арбалетом в другой.

— Следуйте за мной.

Он с готовностью вскочил и накинул плащ. Вошедший был в маске, но детективу показалось, что он узнал глаза одного из тюремщиков. Рост и голос также соответствовали. Однако времени на разгадывание подобных шарад не оставалось.

Внизу еще один человек в маске держал под прицелом арбалета начальника тюрьмы и его помощника. Крепко-накрепко связанные, те лежали на полу с кляпами во рту. Ешрам поймал взгляд Хассельборга и качнул единственной антенной, что у кришнян было эквивалентом подмигивания.

Проводник вывел арестанта под дождь, где еще один сообщник держал наготове трех оседланных айев. Когда похитители сняли маски, Виктор убедился в правильности своей догадки: перед ним стояли его тюремщики. Все трое, не говоря ни слова, вскочили в седла и поскакали легким галопом к восточным воротам.

Хассельборг, практически ослепленный дождем и темнотой, висел на поводьях и каждую секунду ожидал падения на мокрые камни. Он настолько сильно сосредоточился на стараниях удержаться в седле, что не заметил, как они подъехали к заставе. Его айя, следуя примеру собратьев, внезапно остановился, и Виктор действительно чуть не нырнул с него.

Один из тюремщиков закричал на часового:

— Кретин, где он? Кто? Как кто, да арестант, сбежавший из тюрьмы! Он направлялся сюда, и если вы не схватили его, то, значит, он уже смылся из Росида! Прочь, болваны!

Ворота распахнулись, и спутники Хассельборга пришпорили своих рысаков. Как они ухитрялись видеть в этой кромешной тьме, оставалось для сыщика загадкой. Он по мере сил скакал следом, едва различая их во мраке. Ком грязи, вылетевший из-под копыт одного айи, угодил ему в лицо и на несколько минут полностью отрезал от мира. К тому времени, когда Виктор снова обрел способность воспринимать окружающее, фонари заставы уже пропали из виду, а фигуры всадников едва маячили далеко впереди.

Наконец они сбавили скорость и пытка бешеным галопом закончилась. У обочины дороги стояла коляска Хассельборга, рядом какой-то человек держал под уздцы уже запряженного айю.

— Вот и вы, господин Кавир, — произнес незнакомый голос. — Свое снаряжение вы найдете в задке повозки. Мы уложили его как можно лучше. Не теряйте времени и не зажигайте в пути никаких фонарей, так как за вами могут отправить погоню. Да хранят вас звезды!

— Спокойной ночи, ребята, — пожелал в ответ сыщик, отдавая своего скакуна незнакомцу. Тот вскочил в седло, и все трое с хлюпаньем растворились в темноте.

Виктор забрался в коляску, взял поводья и кнут и пустил скакуна с максимальной быстротой, при которой мог править, не слетая с повозки, — то есть медленным шагом.

Глава 7

Светало. Хассельборг дремал, изредка просыпаясь как раз вовремя, чтобы не вывалиться из кабриолета. Одним из немногих преимуществ тяглового животного перед автомобилем было то, что на животное можно переложить заботы о дороге.

Дождь прекратился, хотя небо по-прежнему оставалось затянуто тучами. Седок зевнул, потянулся и почувствовал зверский голод. Жаль, что друзья-тюремщики, вспомнив о многом другом, позабыли нагрузить повозку продовольствием. А вокруг как назло — ни одной деревни. Слава богам, они хотя бы упаковали таблетки и противовоспалительные средства, без которых сыщик ощущал себя недочеловеком!

Он хлестнул своего нового айю по имени Аввау, пуская его ходкой рысью, и несколько часов ровно катил по плоской равнине. Наконец попавшееся на пути ранчо обеспечило его трапезой. Он прикупил еще немного еды в дорогу, проехал несколько миль и притормозил у брода через неглубокую речку. Там Виктор заставил айю войти в воду и протащить коляску вниз по течению за первую излучину, где склоны оврага скрывали их от взглядов со стороны дороги. Здесь можно было передохнуть без особого риска, и Хассельборг забылся беспокойным сном.