Андрэ Олдмен - Змеиный камень

- Она ему, конечно, отказала, - сказал Чилли, потирая гладкие щеки, - но решила завладеть камнем во что бы то ни стало. Далее события развивались следующим образом. Аддевекар умер, и дочь осталась хозяйкой имения. Она решила действовать незамедлительно. Ее не остановил даже мой отказ...

- Не понимаю, почему ты решил ей отказать? - спросил Ши.

- Потому что тоже хочу жить долго, - сказал Шейх, - Фитис имела на Змеиный Камень не больше прав, чем я. О боги, если бы я знал, для кого старюсь...

- Но зачем ей понадобилось опустошать лавку Ши и подсовывать мне собак? - недоуменно спросил варвар, которому вся эта истории казалась совершенно невероятной.

- Все очень просто, - вздохнул Чилли, - она просто хотела меня поторопить. Знала, что я не стану приниматься за дело без помощников. По Шадизару гуляли слухи о некоем северянине и еще одном человеке по прозвищу Ловкач, которые однажды вместе со мной участвовали в одном хитром деле. И Фитис смекнула, кто мне нужен. Но Ловкач превратился в преуспевающего лавочника, у северянина тоже были деньги. Тогда она и разыграла два небольших представления, целью которых было вас разорить и свести под крышей моег

дома.

- Три представления, - добавил Ши, - она еще украла мою одежду.

- Когда Конан рассказал мне историю с собаками и боевым конем, я, конечно, догадался, кто за ней стоит, но ничего не стал говорить киммерийцу: хотелось посмотреть, что будет дальше. Решил, что Фитис просто отыгрывается на моих приятелях. Я принял вызов и поспешил завладеть камнем. Как вы знаете, наше предприятие увенчалось полным успехом. Я подкупил жрецов, чтобы они благословили ночное действо на шамашане, подарил Бехмету горшок вендийского банга - сильнейшего наркотического зелья, к коему сей дост йный сын своего отца имеет пагубное пристрастие - и намекнул, что подкину еще. После того, как наш храбрый Шелам успешно изобразил ожившего мертвеца и объявил, что братья должны вернуть деньги и шкатулку, отступление было отрезано, и Бехмет вынужденно распрощался со второй молодостью. Он знал о Змеином Камне, но, думаю, предпочел долгой жизни туманные видения, вызываемые вендийским зельем. Правда, в одном я перестарался: произнес для пущего эффекта настоящее стигийское заклинание, переписанное в сафьяновую нигу из одной древней рукописи. Эффект превзошел ожидания: несчастный Раббас ожил и даже пытался выбраться из ямы. Впрочем, второе заклинание позволило его душе отлететь на Серые Равнины.

Я ждал, что Фитис постарается завладеть камнем и, признаться, даже приписал вылазку шуххрийских воров ее усилиям. Боги, как я недооценил эту женщину!

Вчера утром, когда за мной пришли из дворца наместника, удивленного дерзким похищением драгоценностей, я решил, что Фитис отважилась на этот отчаянный шаг, чтобы хотя бы ночь провести со своим возлюбленным. Хеир-Ага был весьма доволен, что я сразу объявил имя похитительницы. Мы отправились с небольшим отрядом в имение покойного Аддемекара, но никого там не обнаружили. Мне надо было сразу догадаться, что Фитис задалась целью выманить меня из дома!

Она явилась сюда в сопровождении своей старой няньки и блестяще разыграла последнюю сцену задуманного ею спектакля. Страстные объятия молодого пылкого киммерийца, змея, лишенная яда, которую она заранее спрятала в складках одежды... Оставалось только проглотить лист дерева акчар, сок коего дарит некое подобие смерти, чтобы оказаться в самом холодном месте дома, где, согласно всем предписаниям, и должен храниться Змеиный Камень Тонкий расчет и бесстрашный танец на лезвии ножа... О Индра, что за женщиа!

Шейх Чилли умолк и впервые за многие годы сделал глоток вина.

- Одного не понимаю, - сказал Конан, последовав этому доброму примеру, - как она выбралась из подвала?

- Исчезновение Ахбеса все объясняет, - рассеянно отвечал Чилли, - думаю, она его подкупила.

- Прямо не женщина, а демон какой-то, - проворчал варвар, - не проще ли было дать хромому денег, чтобы он сам вынес камень?

- Может быть и проще, - задумчиво молвил Шейх Чилли, - но, сдается мне, Фитис немало времени провела за вендийской игрой, двигая фигуры по черным и белым клеткам. А в игре сей ценится не только победа, но и изящество комбинаций...

Стук в дверь прервал его слова. Вошел слуга и доложил, что хозяина желают видеть. Следом появилась высокая старуха в черном.

- Госпожа передает приветы почтенному обществу, - сказала она не слишком любезно, - и просит в знак уважения принять подарки.

- Где она? - вскричал Шейх, вскакивая.

- Во дворце наместника, - был ответ, - готовится к свадьбе. Подарки во дворе.

Шейх Чилли, Ловкач Ши и Конан-киммериец спустились вниз.

Вдоль ограды аккуратно стояли кувшины, горшки, блюда, супницы, котлы, сковороды, курильницы, жаровни, бочонки - вся посуда и утварь из лавки Шелама.

А в тени под навесом лежали на траве огромные псы в железных масках и шипастых бронях и стоял великолепный конь с железными когтями на копытах и белой отметиной на задней ноге. ¤ *

В тот вечер Шейх Чилли записал в "Книге тысячи песчинок":

" Напрасно мужчины гордятся красотой и мудростью; в сердцах у женщин с изогнутыми бровями всесильный бог любви делает, что хочет. Когда сердце, как соломенная хижина, сгорает в огне любви, какой человек, как бы он ни был мудр, поймет замысел женщины? Это столь же невозможно, как старику подняться на горные пики, а ветреному юноше удержать богатство."

Конан ничего не ведал о сем изречении, и все же оно оказалось пророческим. Деньги легко пришли к варвару, сделав его богачом, и так же легко растаяли без следа.

Но это уже другая история.