"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 12 (1972 г.)

Мэкензи молчал.

– Вы сделали открытие, - продолжал Дэвис. - Ценное открытие, Роберт. - Президент говорил почти искренне, давая понять, что сочувствует ученому и даже в какой-то мере разделяет его идеи. - Ввиду его особой ценности, - Дэвис сделал ударение на слове «особой», - корпорация находит нужным выдать вам премию. Считайте эту сумму премией, Роберт. Обо всем остальном позаботится «Кемикл».

– Корпорация не намерена использовать открытие?

– Пока… - Дэвис отвел взгляд.

– Но я сделал открытие не для «Кемикл америкен», а для всего человечества!

– Я знал, что вы это скажете. Но к чему громкие слова? Человечество, мир без голода… Человечество - это не только миллионы голодных ртов, орущих на демонстрациях. Человечество - это и вчерашний актовый зал. Сильные мира сего! Они не хотят вашего изобретения. Возьмите чек.

– Значит, это все-таки подкуп.

– Премия.

– Я хочу накормить миллионы голодных ртов.

– Утопия, Роберт!

Мэкеyзи встал и швырнул папку на стол президента «Кемикл америкен». Затем повернулся и вышел из кабинета.

Чек на 100 миллионов долларов остался лежать на середине стола.

Возмущение душило его: решили подкупить, вырвать из рук открытие!… Напротив «Кемикл» стеклобетонной громадой высилось здание «Калифорнийского бюллетеня», респектабельного издания с тиражом в четыре миллиона экземпляров.

План родился мгновенно, и также мгновенно Мэкензи уверовал в этот план. Надо опубликовать доклад, размножить его в миллионах печатных строк! Пусть знают люди, что мир без голода не выдумка. Голубая чаша будет в каждой семье, он, Мэкензи, уверен в этом. На миг перед его мысленным взором встали юные Лед и Эда. Это придало ученому решимости.

Мэкензи пересек улицу и вошел в подъезд «Калифорнийского бюллетеня».

Редактор Гаррисон встретил его на пороге своего кабинета:

– Мистер Мэкензи? Чем могу быть полезен?

Гаррисон был на вчерашнем докладе в «Кемикл америкен» и с первого взгляда понял, что нужно Мэкензи в редакции.

– Надо опубликовать в «Бюллетене»…

– Ваше открытие, не так ли? - подсказал Гаррисон.

– Да, мистер Гаррbсон.

– Чтобы привлечь общественный интерес к вашей идее?

– Совершенно верно.

– И этим вызвать нашу катастрофу, - не меняя тона, заключил Гаррисон.

– Как так?…

– Мистер Мэкензи, не будьте наивны. «Бюллетень» не пойдет против «Кемикл америкен» и тех, кто стоит у нее за спиной. Я не хочу быть раздавленным.

– Но - польза для человечества.

– Прощайте, Мэкензи. Рад был вас повидать.

Мэкензи не успел опомниться, как уже стоял на ступеньках подъезда. Первый выпад не в его пользу. Но это не обескуражило ученого, наоборот, ожесточило. Пусть так, мистер Гаррисон, оставим в покое ваш «Бюллетень». В мире есть другие издания.

Через полчаса Мэкензи вошел в редакцию газеты «Утро и вечер» и попросил секретаря доложить о нем редактору Крафту.

Крафт не присутствовал на докладе ученого в «Кемикл америкен». Он не обладал в обществе таким весом, чтобы получить пригласительный билет с золотом. Газега теряла читателей, тираж сокращался. Крафт стоял на краю пропасти.

Выслушав Мэкензи, он испугался ученого как выходца с того света.

– Помочь вам! Помочь вам! - воскликнул он. - Опубликовать открытие.

Волчьим нюхом Крафт чуял, что привести ученого к нему могла только неудача в других газетах. Мэкензи пытался поднять бунт. Поддержать Мэкензи - значит рисковать собственной головой.

– Помочь вам!… - все еще продолжал восклицать Крафт. Но вдруг глазки его засветились неожиданной мыслью. - Помочь. А ну, повторите еще раз сущность открытия.

Мэкензи терпеливо разъяснил главные идеи и перспективы изобретения.

– Мир без голода!… - констатировал Крафт. - Дайте мне подумать до завтра, мистер Мэкензи. Завтра утром я напечатаю все, что вы рассказали, или не напечатаю ни строчки. До завтра.

Едва за Мэкензи закрылась дверь, Крафт схватил телефонную трубку. Этот дурак ученый дал ему такой козырь! Такой козырь!…

На следующий день «Утро и вечер» вышла под сенсационной шапкой: «Внимание! Фантастика или действительность? Роберт Эмиль Мэкензи предлагает получать продукты питания из океанской воды. Еще раз: фантастика или действительность? Перспективы грандиозны!»

Дальше в листке сообщалось - очень туманно и сбивчиво - об открытии профессора Мэкензи, о благах, которые принесет оно человечеству. Почему бы и нет? Океан - колыбель жизни. Океан растворяет вещества, из которых при нашем уровне техники можно получать продукты питания.

Внизу крупным шрифтом было напечатано: «СЛЕДИТЕ ЗА ДАЛЬНЕЙШИМИ СООБЩЕНИЯМИ!»

Мэкензи боролся за свое открытие, хотел привлечь внимание общественности. Кажется, в лице Крафта и его газеты он нашел, наконец, союзника.

Но это только казалось ученому. События развивались своим чередом и шли неведомыми Мэкензи путями. Выступив против тех, кого Дэвис называл сильными мира сего, Мэкензи даже первый ход в игре сделал неправильный.

Не прошло суток, как его надежды развеялись.

Вечером листок Крафта вышел с новыми заголовками: «Фантазия! Просим читателей извинить за небольшую мистификацию. Открытие мистера Мэкензи - фантазия чистейшей воды! Ученый оказался невменяемым!»

Крафт потирал руки. Десять часов назад листок «Утро и вечер» дышал на ладан, издателю грозило полное разорение. В таком капкане стоило пойти на шантаж и встряхнуть сейфы «Кемикл америкен». Корпорации нужно замолчать открытие Мэкензи? Пусть она за молчание платит! Крафт почти не рисковал. Газета и так стояла на краю гибели. Но он выиграл! Два миллиона долларов перетекли из карманов заправил «Кемикл америкен» в его несгораемый шкаф. Два миллиона за три слова: «Фантазия чистейшей воды». За эту сумму можно придумать и не такое.

Неделю спустя высокий седой человек остановил открытый кабриолет на обочине заброшенного шоссе милях в шестидесяти от Бойси - на юге штата Айдахо. Это был Роберт Эмиль Мэкензи. Распахнув дверцу и сойдя на шоссе, он вынул из-под сиденья машины небольшой серебристый цилиндр.

В поле стояла тишина. Бесконечный ковер пшеницы добегал до холмов и, перемахнув их, скрывался за ними. Две-три группы деревьев казались островами в светло-зеленом море. Эти деревья - все, что осталось от отцовской фермы. Мэкензи взошел на холм к деревьям. Старые, обглоданные непогодой и временем, они стояли большим четырехугольником. Когда-то это был двор. Сейчас здесь росла молодая трава, пересыпанная цветами, и только крапива, там и тут поднимавшаяся темноватыми зарослями, отмечала места, где были конюшни, коровники. Мэкензи прошел в один из углов прямоугольника, обозначенного деревьями, туда, где раньше был расположен дом. Нагнулся, потрогал камни рукой, попытался выворотить один из них. Открылась узкая щель. Здесь был когда-то небольшой лаз под домом, куда ныряли кошки. Чтобы расширить щель, Мэкензи пришлось отвалить еще один камень. Показалось углубление, надежно скрытое в старом фундаменте. Вынув из кармана серебристый цилиндр, Мэкензи положил его в углубление, засыпал землей и, не торопясь, заложил камнями. Потом он отер рукавом пот со лба - работа утомила его, - сел на фундамент и сказал: