Альгис Будрис - Железный шип

Ну что, кем мог быть этот сгорбленный амрс, как не здешним Первым?

2

– Мое имя Почтенный Джексон Красный, – ответил он горбатому старому амрсу.

– У них довольно сложная система имен, – поспешно вставил стоящий рядом тощий амрс. Этот амрс (вероятно, местный доктор) подошел к Джексону поближе и принялся внимательно рассматривать его раненый локоть. В руках амрс-док держал сочленение высушенных костей из человеческой руки, крутил их так и эдак и сравнивал с рукой Джексона. Красный дождаться не мог, когда амрс-док прекратит наконец свои замеры и возьмется за работу.

– "Почтенный" – это их знак общественного положения, – продолжил свои объяснения тощий. – Означающий, что данная персона живет исключительно охотой на нас. «Красный» говорит о том, что в дополнении к этому он исполнил необязательный, но допустимый у них обряд убийства существа своего собственного типа. «Джексон» же свидетельствует единственно о том, что он является сыном другой особи мужского пола, носящей имя Джек. Жизнь их весьма скудна, но при этом набор ритуалов разнообразен и удивителен. Я не могу себе представить, каким образом им удается различать братьев в одинаковом статусе – не хочу, конечно, сказать, что этой разницы действительно нет. Уверен, что как-то они различаются.

Первый амрс посмотрел на тощего с презрением.

– Прошу тебя, избавь меня от дальнейшего разъяснения сути всех его ярлыков. Эти существа могут иметь способы различать друг друга, но у нас их не настолько много, чтобы здесь это было так уж важно. Скажи мне как его зовут, а не кого он из себя представляет.

– Я уже сказал это. Примечательным является то, что при всей своей молодости, он уже имеет на своем теле шрам, явно полученный им в поединке с нашим собратом – и это говорит о том, что он смог довести его до последней крайности – а кроме того, более поздние раны, приобретенные в поединке с существом его вида. И это является необычным, потому что, одержав верх над своим сородичем в поединке, который представляется странным уже сам по себе, он немедленно добровольно сдался.

Тощий амрс посмотрел на Джексона с гордостью, как будто привел сюда его ни кто-нибудь, а лично он.

– Если он необычен, это неплохо, – бросил Первый амрс. – С прежними нам не очень-то везло.

– Именно так я и думал, – вставил тощий.

– Тогда почему же ты прямо с этого не начал?

– Фах! Я вел объяснения последовательно!

– Задним умом силен каждый. Проваливай. Когда ты будешь нужен, тебя позовут.

Первый амрс кивнул головой на дверь и тощий поспешно ретировался. После этого Первый повернул голову и уставился в сторону Джексона.

– Ты, лекарь – разберись с ним.

Первый слез со своего возвышения и подошел ближе и теперь, в свете, просачивающемся сквозь узкие, похожие на щели окна Шипа, стало видно, что он не так уж и стар. Потрепанность его бахромы и мятый вид крыльев, насколько Джексон смог это разобрать, скорее всего результат несчастного случая. Тело Первого было сплошь истерзано шрамами. Впечатление было таким, как будто некая сила однажды подняла его в воздух и припечатала к чему-то твердому, да так, что на этом твердом осталась некоторая часть его шкуры, а большое количество костей амрса было при столкновении сломано. Но выправка и весомость, надлежащие настоящему Первому, в нем были, и это Джексона почему-то беспокоило. Ему не нравилось иметь дело с чем-то, имеющим внутри себя достаточно коварства, чтобы сделаться Первым, но не приобретшим еще должной степенности и неторопливой рассудительности.

– Ты, Джексон, запомни – я здесь самый главный. Кого бы ты ни спросил, все скажут тебе, что времени у нас мало, поэтому отвечай мне быстро и точно. Сказано, что ты уже был готов сдаться, когда этот молодой человек, вон там у дверей, нашел тебя. Объяснись.

Док взялся рукой за бицепс Джексона, другой рукой за его предплечье и начал тянуться клювом к оперенному птичьей бахромой концу торчащей из джексонова локтя стрелы. Птица поскребла когтистыми нижними конечностями по металлическому полу, упираясь ими получше.

Джексон решил, что лучшим будет не обращать на лекаря внимания.

– Мне не нравилось там, где я жил прежде, – ответил он Первому. – И я решил, что пойду туда, о чем так много болтают. Чтобы узнать самому, что там и как.

– Фу. Чтобы узнать что-то, нужно выжить. Тебе это не удастся.

– Если я не умер, то я жив. Ох, черт! – завопил Джексон, когда док дернул голову назад, одновременно толкнув руку Джексона вперед. Стрела с мокрым звуком выползла из его раны, зажатая в клюве амрса-дока, который тут же сплюнул ее на пол. Док быстро перехватил руку Джексона выше раны своими большим и указательным пальцами, которые были коротки и полностью на бицепсе не сошлись. Джексон, из глаз которого катились слезы, помог доку правой рукой.

– Думаю, что ты шел сюда потому, что здесь смог бы охотиться на нас. Решив, что здесь существует мир, в котором наш тип существ является едой. Понадеявшись, что сможешь раздобыть или украсть где-нибудь дыхательный прибор. Ты молод. Твои рассуждения романтичны и наивны. Решения свои ты принимал под влиянием того, что ты необычен и возможно, пугал этим своих сородичей. И ты подумал, что нас ты сможешь испугать тоже.

Джексон стоял, вцепившись в свою руку и закрыв от боли глаза. Но внутри себя он нашел место для того, чтобы подумать: до чего же все-таки хорошо, что всюду, в том числе и у амрсов тоже, существуют такие люди, которые уверены, что знают все, только потому, что узнали кое-что.

– Вот, существо, как все было, – продолжал говорить Первый, пока док откупоривал большую каменную бутыль и промывал из нее кровоточащую рану Джексона чем-то, весьма похожим на воду, но жгучим как огонь, а потом бинтовал по спирали руку от плеча до кисти длинной полоской тонкой выделанной кожи. – В некотором отношении здесь тебя ждет та же судьба, которую разделяют создания моего типа в ваших краях. В окрестностях ваших полей мы не способны дышать в наших дыхательных приборах. Мерзкий запах, который исходит от выращиваемых вами растений, попадает в наши легкие. И мы умираем – очень быстро – после первого же вдоха. Наши мышцы сжимаются так сильно, что ломают нам кости, наш позвоночник разрушается, наши легкие наполняет зеленый мех. По крайней мере так говорят ученые мужи, которые помнят это с тех времен, когда мы еще пытались к вам проникнуть.

– Вот так-то! Мы умираем, вдохнув воздух, который поднимается вокруг выращиваемой вами еды. А вот то, что едим мы.

Первый указал концом крыла на груду голубых, хрупких растений с полей, наваленных кучей в углу.