Евгений Константинов - Кабанье урочище

Сейчас Павел не смог бы повторить, что именно крикнул, сжимая Ниночкин парик, зато хорошо вспомнил абсолютно лысую голову девушки на фоне желтой луны, свой мимолетный испуг и свое стремительное бегство с мокрого песчаного берега.

И сейчас он, как-то непроизвольно сопоставив вчерашнее бегство с тем далеким бегством из подсобки на лодочной станции, ему стало не то чтобы стыдно перед тогдашней Ниночкой и теперешней Нинель, он как-то сразу понял, что не прав перед этой женщиной и что просто обязан исправить эту неправоту.

– Др-рузья, – сказал он, поднимаясь из-за стола, – пр-рошу извинить, но мне необходимо кое-что обсудить с этой девушкой наедине. Нинель, можно тебя на минуточку?

Она кивнула, улыбнувшись, подошла к Павлу, который взял ее под руку и провел в свою комнату. Дверь закрыла она, даже не закрыла, а захлопнула, – не оборачиваясь, резким ударом каблука. И тут же Павел в третий раз в жизни увидел, как Ниночка ловко, через голову снимает с себя одежду, предоставляя ему любоваться своим идеально-красивым телом. Но теперь она не стала ждать, пока он на что-нибудь решится, а властно обхватила его затылок, дернула к себе и впилась губами в его губы. Поцелуй был злым и коротким. И уже в следующее мгновение Нинель, надавившая на плечи Павла, потянула его вниз, вынудив опуститься на колени и, направляя его голову в нужном ей направлении, азартно закинула одну ногу ему за спину…

– Что же ты там вытворял, заставив так стонать девушку? – поинтересовался Лёва, после того, как Нинель, забрав грязную посуду, покинула их домик, а Павел, приняв душ, появился в гостиной. – Меня даже завидки взяли, так захотелось на твоем месте оказаться. А Старого Мельника после первого же вскрика, как ветром сдуло. Я даже не понял, чего это он так рванул…

– Я вытворял? Я заставлял? – Павел схватил открытую бутылку вина и жадно приложился к горлышку. – Это не я, а она со мной вытворяла! И как вытворяла!!!

– Ч-черт! Дай-ка! – Лёва выхватил у друга бутылку и тоже сделал несколько глотков из горлышка. – Черт, зачем мы после крепкого алкоголизма на винище-то перешли!

– А я, вроде бы, уже протрезвел…

– Поня-ятно, – деланно вздохнул Лёва. – Слушай, я вновь про Мельника. Он, вроде бы, и при упоминании Триды кривился, и вот теперь как-то неадекватно себя повел…

– Намекаешь, он не под нашим знаменем?

– Судя по всему, с девочками у него проблемы…

– Мне кажется, Мельник нормальный мужик, – не захотел выслушать версию друга Павел. – По первому впечатлению, я бы с ним даже и в разведку пошел.

– Ну, вот завтра и пойдешь.

Не успел Лёва закончить фразу, как завербованный Павлом егерь появился на пороге гостиной.

– Главный судья просил всех участников соревнований собраться в его коттедже через полчаса, – сообщил Мельник. – Обязательно наденьте сапоги…

Казалось бы, лишний раз услышать подробности о предстоящих соревнованиях никому не помешает, но для Павла такие официальные мероприятия давно перестали иметь сколь-либо серьезное значение – все и без собрания было ясно.

Рыболовным спортом он занимался большую часть своей жизни, состоял одновременно в нескольких общества и клубах, и участвовал в огромном количестве разных соревнований, не только как спортсмен, но и как тренер, судья, организатор, разрабатывал правила, вел спортивный рейтинг. Ну и, конечно же, написал об этом множество очерков, статей, рассказов, у него даже несколько книг про рыбалку были опубликованы.

Наверное, поэтому в последнее время обычная ловля рыбы стала ему мало интересна. Положа руку на сердце, и сами спиннинговые соревнования приелись. В первую очередь, потому что Павел Балашов достиг в этой дисциплине всех возможных званий и титулов, но еще и потому, что к его любимому спорту все больше стало приклеиваться разных мастей дельцов, барыг и подсебятников, беззастенчиво меняющих классические правила под то, как им самим было выгодно в плане не вполне честных побед и, конечно же, личного обогащения.

Организованный Ношпой марафон привлек Павла не большим денежным призом, а своей необычностью и возможностью поймать незнакомых трофейных рыб. Отправляясь на собрание, ему важно было узнать всего немного: какие рыбы не принимаются в зачет; есть ли ограничения по размерам трофеев; и как быстро главный судья прибудет на место поимки какой-нибудь экзотической рыбы, чтобы спортсмен со своим егерем могли продолжить ловлю в других местах. Ну и главное – взять подробную карту-схему территории заповедника.

И карту, и ответы на все интересующие вопросы Павел получил в самом начале собрания, дальнейшие словоизлияния главного судьи воспринимал отвлеченно. Намного интереснее было разглядывать егерей, которых завербовали его будущие соперники. Все эти егеря в разные дни будут опекать и его самого – интересно, в какой последовательности?

Павел только сейчас как следует рассмотрел Триду, выбранную Дмитрием Бокаревым. Смугловатое лицо, чуть-чуть раскосые глаза, слегка крупноватый нос, чувственные губы, спадающие на плечи густые черные волосы… Павел любовался девушкой до тех пор, пока Трида демонстративно не уставилась на него с явным неудовольствием. Он тут же отвернулся, но наткнулся на взгляд еще одной девушки-егеря, сидевшей прямо напротив него.

На Осоке, победившей накануне Сфагнума в серии бильярдных партий, была все та же надетая задом наперед бейсболка, из-под которой все так же в беспорядке торчали волосы пепельного цвета. Осока стрельнула глазками, и улыбка тронула ее тонкие губки. Слегка смутившийся Павел сделал вид, что готов продолжать внимательно слушать речь главного судьи, и провел мизинцем под глазом, будто бы убирая соринку. Осока сделала то же самое. Он пересел поудобнее, подался вперед и скрестил руки на столе, прислонившись к нему животом, и отметил краем глаза, что Осока повторила все его движения.

Павлу вспомнился один из любимых клипов, в котором симпатичная девушка в вагоне метро, сидевшая напротив молодого парня, принялась копировать его движения. Заметив это, парень начал выделать руками замысловатые пассы, запрыгнул на сидение, высунул язык, а она повторяла за ним все точь-в-точь до тех пор, пока он вдруг не снял с себя футболку…

Павел зевнул, прикрывая рот ладонью, Осока тоже зевнула, он насупил брови, и она насупила, он потянул себя за ухо – ответная реакция. Понимая, что вот-вот прыснет со смеху, он предпочел закашляться, махнул рукой прервавшему речь Пашкевичу, чтобы тот не обращал на него внимания, выкарабкался из-за стола и, якобы, продолжая кашлять, поспешил в туалет. Где наконец-то позволил себе вдоволь насмеяться.

По своему поведению Павлу больше всего нравились именно такие женщины, – незакомплексованные, с чувством юмора, готовые найти повод посмеяться только что придуманной шутке, от которой стало бы весело всей компании. Если бы еще востроносая пигалица была такой же красавицей, как Трида…