Рей Дель - Псиматы

- Тебя не спросили! - Харрингтон смерил балбеса тяжелым взглядом. - Ты понял, что я тебе приказал?

- Так точно, сэр! - О'Харрис щелкнул каблуками.

- Не забудь выставить охрану!

Некоторое время капитан приходил в чувство. Кровяное давление медленно снижалось. Тошнота прошла. Сердце успокоилось. "Ну все, ну все, уговаривал он себя, - незачем так нервничать". Уже окончательно очнувшись, Харрингтон решил выпить кофе - автомат, выплевывающий коричневатую отраву, как раз завезли на прошлой неделе. Капитан запер кабинет и, не поднимая глаз, направился к адской машине.

Кофеварка-переросток с аппетитом сожрала пятьдесят центов и, издав звериный рык, пукнула в пластиковый стаканчик горячим воздухом. Как назло, отфильтрованная вода закончилась. Капитан выругался и пошел восвояси.

* * *

Дверь депорта с шумом распахнулась, и на пороге появился юнец в наручниках. Парень был забрызган кровью так, будто целый день разделывал свиные туши. Дорогой костюм, кожаная сумка с лейблом "Бизнес-колледж Снайдера" и холеная физиономия выдавали в нем отпрыска какого-нибудь богатого папаши. Парень держался с нагловатой уверенностью, всем своим видом посылая тупых копов куда подальше.

- Я буду отвечать на вопросы только в присутствии своего адвоката, заявил задержанный в ответ на предложение проследовать за офицером полиции в комнату для допросов.

- Как знаешь, - детектив Джуэл Фрайс взял сосунка под руку. - Только имей в виду, лучше меня не злить.

Джуэл припечатал парня к стулу и наконец соблаговолил объяснить, что же произошло:

- Можете представить, сэр, этот сопляк не далее как час назад насмерть забил совковой лопатой учителя математики мистера Петерсона. Подкараулил беднягу около колледжа и раскромсал ему голову, аж мозги во всестороны брызнули.

Джону Тинетти, так звали преступника, едва исполнилось пятнадцать лет. Парень держался так, словно совершил один из самых благородных поступков в своей жизни. В отличие от миссис Линдли, он осознавал, что убийство является серьезным преступлением, и даже был готов сесть на электрический стул или подвергнуться перепрограммированию личности, но вины за собой не чувствовал ни малейшей. Петерсон отравлял жизнь всему классу. Его не любили, боялись, перед ним заискивали.

Но никто не предпринимал ничего. Петерсон заслужил такую смерть, иначе и быть не могло. А он, Джонни Тинетти, готов отвечать за свои действия.

К тому времени как появился отец мальчика, Харрингтон уже готов был выть от черной безысходности..

Мир сошел с ума. Все перевернулось с ног на голову.

Человечество возвращалось к состоянию дикости.

Разгневанный папаша, разумеется, орал, что "он это так не оставит" и "капитан сам окажется за решеткой" Засранец, прибивший учителя, строил рожи и показал язык. Видеофоны надрывались. Офицеры сновали туда-сюда. То и дело кто-нибудь из них тащил замызганного кровью горожанина.

Депорт постепенно превращался в импровизированную камеру предварительного заключения. Обыватели взялись за топоры, столовые ножи и бензопилы. Звериные инстинкты вырвались наружу во всей своей первобытной красе.

Окончательно капитана свалило с ног известие о том, что некто мистер Ван Сян, китаец по крови, но урожденный янки, бизнесмен и злостный неплательщик налогов, открыл на днях невероятно прибыльный бизнес. Предприимчивый молодчик собирал по всему Манхэттену разбросанные куски человеческого мяса и сдавал по выгодной цене в китайские рестораны. Таким образом, пусть небольшая, но все же часть населения Манхэттена питалась человечиной.

Десятки голосов слились в один грохочущий поток, и Гордон Харрингтон понесся, влекомый им, к своему первому обмороку. Комната поплыла перед глазами. Очертания предметов сделались размытыми. Потом вдруг стало темно.

12

Последняя встреча с "приматами" доконала Бронсона окончательно. Вернувшись к трем утра на свою виллу, он ощущал такую усталость, будто всю ночь разгружал вагоны с углем. Дождь, пустые разговоры, выходки Лаусона, тревога, растворенная в воздухе, удручающим образом подействовали на Аллигатора. Он провалялся без сна до самого рассвета, а потом, с трудом дотянувшись до пульта гологравизора, включил городские новости.

Перед тахтой возникло объемное изображение известного репортера. Голлоувей, удобно расположившись на капоте полицейской машины, комментировал события минувшей ночи: "Манхэттен превратился в кровавую 6ойню. - Камера медленно скользнула к телу, распростертому на асфальте. Жители в панике. На улицах бронетехника. Впервые за всю историю Америки мои сограждане боятся выйти на улицу. Смерть подстерегает повсюду. - Оператор вновь перевел камеру на изувеченный труп. - Этот человек вышел из дома всего полчаса назад. Он направлялся в супермаркет в надежде купить для сынишки мороженое. То, что вы видите сейчас, потрясает до глубины души. Кто, я спрашиваю, кто ответит за страшные преступления?"

Бронсон не стал дожидаться ответа и выключил гологравизор.

- Вы чем-то расстроены, сэр? - черт знает откуда возник XZ. - Не желаете анекдот?

Только анекдота Бронсону сейчас и не хватало.

- Нет, спасибо, - процедил сквозь зубы Аллигатор, - отвали!

Робот обиженно отъехал в угол комнаты.

- Должен заметить, - ехидно сказал он, - что если вы не поторопитесь, то опоздаете в "Мотордженерал" и вам влепят выговор!

Но возможные неприятности волновали Гарри на текущий момент меньше всего.

- Уйди, икс зет, - взмолился Бронсон, - прошу тебя!

Робот, недовольно ворча, удалился.

Бронсон никогда раньше не задумывался над природой таких социальных явлений, как серийные убийства; не волновали его и психологические аспекты насилия в целом. Проявления подобного рода он либо оставлял без внимания, либо списывал на то, что "психопат, не удавленный в раннем детстве, представляет серьезную опасность для общества, будучи взрослым подонком". Естественно, данная позиция не отличалась оригинальностью - примерно так же к социальным катаклизмам относилось большинство американцев.

Месяца четыре назад Аллигатор случайно попал на публичное выступление Норберта Апра, профессора кафедры моральной и политической философии одного из крупнейших американских университетов. Название университета Гарри выбросил из своей памяти, а Норберт Апр задержался в ней только по той простой причине, что Бронсон за всю свою жизнь не слышал более нудной лекции. Профессор двинул речь этак часа на три, в которой добросовестно и с упорством высказывал свою озабоченность вопросами невротизации американского общества.

В начале выступления светило науки заявил, что неимоверно важно на самых ранних стадиях выявлять малейшие отклонениия психики. "Даже если предположить ярко выраженную биологическую склонность к психопатии, - яро отстаивал свою точку зрения профессор, - институт раннего вмешательства все равно может принести очевидную пользу". Профессора не смущало отсутствие оппонентов. Спор с самим собой - что может быть гуманнее?