Аксюта - Ксенолог с пересадочной станции

— Потому что тогда, то, что он отправил нас (меня!) на изнанку, превращается из дружеской любезности, в целенаправленную помощь.

— А у нас на носу ещё и эта треклятая комиссия, — продолжил за меня мысль Мика. — Хорошо, пойдём потихоньку. В конце концов, мы не собираемся ни за кем гоняться. Просто тихо-мирно (и осторожно! избегая любых встреч) доберёмся и освободим из заточения Кея Гордона, а потом сообщим известные нам сведения кому следует.

— И как мы это сделаем? — я не слишком близко подошла к краю и заглянула вниз: никакой лестницы там не наблюдалось. А до противоположной стены было метров семь пустого пространства. Или десять. — Я имею в виду, спустимся.

— Проще простого, — подмигнул мне Мика и спрыгнул с края карниза. На мгновение моё сердце замерло, перестав стучать, ну тут же забилось с удвоенной силой: Мика висел в воздухе, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.

— Ах ты…! — я немедленно шагнула следом, повисла в воздухе рядом с ним (желудок нервно подпихнул лёгкие, мол, подвиньтесь), и дотянувшись до ушей, хорошенько за них оттаскала, приговаривая: — А заранее предупредить было нельзя? Меня чуть Кондратий не хватил.

— Всё-всё-всё! Понял. Осознал. Устыдился, — он слегка отстранился, вытаскивая свои уши из моих кулачков. — Больше так делать не буду. Я думал, ты знаешь, что на изнанке невесомость. Тут гораздо более удивительно наличие площадки с нормальной гравитацией.

Он придержал меня за талию, обнимая и успокаивая, а потом резким движением крутанул, так что я, смеясь, плавно закружилась в воздухе. Ну, как на такого обижаться?!

— Я о существовании самой изнанки узнала полчаса назад. Забыл?

— Забыл, — покаянно вздохнул он. — Полетели потихоньку. Сильно не разгоняйся, вряд ли ты хорошо умеешь передвигаться в невесомости. И поглядывай по сторонам: если увидишь что-то подозрительное, толкай меня в бок, дёргай за уши, в общем, привлекай моё внимание любым бесшумным способом.

— А что у нас считается подозрительным? — я осторожно оттолкнулась от ребра карниза и медленно поплыла к ближайшей стене. Мика, гораздо более ловко и уверенно, повторил мой манёвр.

— Любое движение.

— А что, скажем, подвижных частей механизмов тут нет?

— Нет, конечно. Как ты себе это представляешь? Тут только кожухи от них, — он легонько стукнул по ближайшей «стене».

Я не представляла никак. Точнее, мелькали в моём сознании какие-то смутные образы из шестерёнок и кусков микросхем, но ни в какую цельную картину они не сложились. А между тем, картина доступная моему восприятию, отдавала в лёгкий сюр. Мягкий, рассеянный свет, не имевший видимого источника и не дававший теней и полутонов, гигантские кубы и параллелепипеды, внутри которых скрывалось станционное оборудование, лёгкие, на грани слышимости, шорохи, гул и постукивание. Однако желание любоваться этим пейзажем скоро пропало. Передвижение в невесомости оказалось вовсе не таким лёгким и приятным, как мне это представлялось раньше. Точнее, этот процесс оказался демонски утомительным и нервотрепательным. Мне никак не удавалось точно рассчитать силу и угол толчка, да к тому же резкое движение любой из пяти конечностей (особенно хвост, зараза такая, чаще всего внепланово дёргался) грозило сменой направления полёта. И за полчаса мы едва-едва отдалились на такое расстояние, чтобы «ось мира» скрылась из вида. Да и то, в основном потому, что завернули за угол одной из стен.

— И как долго мы так будем путешествовать? — спросила я, отдыхая, уцепившись за вмонтированную в стену за какой-то надобностью скобу. Всё-таки марш-бросок до жилища отшельника, а потом ещё эта воздушная акробатика, даром не прошли.

— Часов шесть-восемь, — прикинул Мика.

— Как?! А моя работа?! Мне же через два часа на смену заступать.

— Ничего. Мийрон подменит.

— Так он же…, - тут я поняла, что не имею ни малейшего представления, куда пропал мой коллега. — А, кстати, где он был?

— Нигде. Дома сидел. К нему пришли, ему пригрозили, и он послушно испугался. Кто, что и как, там сейчас разбираются, но работать он будет.

— Да? Ему, значит, пригрозили, меня, значит, вывели из строя другим способом, а на двух других просто не обратили внимания. Кто-то очень неплохо осведомлён о состоянии дел на станции.

— Я пришёл к тем же выводам. Отдохнула? Полетели дальше?

Дальше было проще. Настолько, что Мика даже сказал, что может, и часа за четыре доберёмся. Я внимательно прислушивалась к его рекомендациям, без возражений отдав ему главенствующую роль в нашем тандеме. Он не только обучал меня правильно двигаться, но ещё и настороженно следил за окружающей обстановкой, и отвечал за выбор направления движения. Сама я потеряла всякое представление о нашем расположении в пространстве, уже после пятого поворота. Зато, как только движение перестало требовать постоянных дополнительных интеллектуальных усилий, путешествие превратилось в довольно скучное мероприятие. Из соображений безопасности, мы даже почти не разговаривали. Так, перебрасывались иногда тихими, краткими репликами. Хотя чем дальше, тем хуже мне удавалось представить, что где-то там, впереди, нас могут поджидать страшные злодеи. Громадные кожухи, которые прикрывали станционное оборудование, разделялись длинными узкими проходами-каньонами, всё однообразие стенок которых лишь изредка прерывалось дверями и внешними точками ввода-вывода-контроля данных. Кстати, на одной из них я опробовала подсунутый Отшельником презент, оказавшийся недлинной палочкой, заострённой с одного конца и имевшей кнопку на другом. Без видимого результата.

А примерно через час пути, течение времени в этом однообразном пространстве тоже удавалось отслеживать с трудом, Мика объявил привал и отдых.

— Перекусить хочешь? — спросил он, ловко вскрывая очередную дверь, мимо которой, на этот раз, мы не пролетели. — А то я забегался и забыл поесть.

— А есть что? — оживилась я, моментально почувствовав всплеск интереса к происходящему. Нет, голодна я не была: успела перекусить у Кеми, но мне была интересна сама возможность добыть что-либо съестное в этом странном месте.

— Теоретически есть. Это, — произнёс он, открывая дверь в помещение, одна стена которого представляла собой бесконечные ряды небольших дверок, — изнанка нашей станционной кухни. Точнее, одна из точек доступа к продуктовым складам.

— Ой, сколько их тут, — удивлённо протянула я, рассматривая ярусы продуктовых ячеек.

— 777. Кто-то из проектировщиков явно верил в магию чисел, — Мика усмехнулся, закрыл за нами дверь, и продолжил, уже не понижая голоса. — Особенно если учесть, что 666-ая отведена строго под соль.