Виктор Сапарин - «На суше и на море» - 61. Фантастика

Гейнц указал на воду.

— Вот пузырьки. Он под плотом. Теперь повернул на север.

День стал бурным. Пена перехлестывала через плот, и выйти на палубу — значило промокнуть. Тучи достаточно разошлись, чтобы появились очертания Атрея и Гейдиона, — кровавого апельсина и бледно-зеленого лимона.

Вдруг ветер утих; океан простерся в каком-то тревожном спокойствии. Команда сидела в столовой и пила кофе, слышались отрывистые, неспокойные голоса.

Дамон встревожился и пошел в свою лабораторию, но вернулся бегом в столовую.

— Декабрахи — они под плотом! Я видел их с наблюдательной палубы.

Мерфи пожал плечами.

— Я не собираюсь лишать их жизни.

— Мне хочется поймать одного, — сказал Дамон. — Живого.

— Мало вам неприятностей? — проворчал Дэйв Джонс.

Дамон терпеливо объяснил:

— Мы не знаем о декабрахах ничего. Это высоко развитый вид. Кристел уничтожил все сведения, какие у нас были, и мне нужен хоть один экземпляр.

Мерфи поднялся.

— Думаю, что смогу подцепить одного сеткой.

— Хорошо, ответил Дамон. — Я приготовлю для него большой чан.

Команда вышла на палубу. Стало душно. Океан лежал маслянисто-гладкий; дымка соединяла море с небом постепенными переходами красок — от грязно-красного у плота до бледно-розового в зените.

Выдвинули кронштейн, прикрепили парашютную сетку и тихонько спустили ее в воду. Гейнц стоял у лебедки; Мерфи перегнулся через фальшборт, пристально вглядываясь в воду.

Из-под плота выплыло что-то бледное.

— Поднять! — крикнул Мерфи.

Трос натянулся; сеть поднялась из воды в каскадах брызг. В центре ее бился шестифутовый декабрах, ловя жабрами воду.

Кронштейн повернули на палубу, сеть наклонилась, и декабрах соскользнул в пластикатовый чан. Он заметался во все стороны, пластикат прогибался под его ударами. Потом он тихо всплыл посредине, уложив щупальца вдоль тела. Вся команда столпилась вокруг чана. Сквозь прозрачные стенки на людей смотрело черное пятно глаза. Мерфи повернулся к Дамону.

— А дальше?

— Я попрошу поставить чан на палубе рядом с лабораторией, где он будет у меня под руками.

— Сказано — сделано.

Чан подняли и перенесли на место, указанное Дамоном; Дамон возбужденно кинулся разрабатывать план исследований.

Команда поглазела на декабраха минут 10–15, потом вернулась в столовую.

Время шло. Порывы ветра поднимали на океане короткую крутую волну. В два часа рупор зашипел, команда замерла, все подняли головы.

Из рупора послышался голос Флетчера:

— Эй, на плоту! Я в двух милях на северо-запад. Готовьтесь поднять меня.

— А! — вскричал Мерфи, осклабившись. — Он сделал это!

— Я держал о нем пари: четыре против одного, — сказал Мальберг. — Хорошо, что никто не принял.

— Идем, он подойдет раньше, чем мы приготовимся. Они собрались у причала. Водяной жук скользил по океану, блестя корпусом на темной взлохмаченной воде. Он тихо подошел к плоту, магнитные присоски схватили его за нос и корму. Завизжала лебедка, и жук поднялся, изливая свой водяной балласт.

Флетчер в кабине казался напряженным и усталым. Он неловко выбрался из жука, потянулся, расстегнул герметический скафандр, откинул шлем.

— Ну вот, я вернулся. — Он оглядел собравшихся. — Удивляетесь?

— Я проиграл бы на вас, — сказал ему Мальберг.

— Вы нашли хоть что-нибудь? — спросил Дамон.

Флетчер кивнул.

— Сколько хотите. Дайте мне переодеться. Я весь мокрый от пота. — Он вдруг остановился, взглянув на чан у лаборатории. — Когда вы поймали его?

— Выловили около полудня, — ответил Мерфи. — Дамон хочет изучать его.

Флетчер стоял, глядя на чан, и плечи у него опустились.

— Что-нибудь не так? — спросил Дамон.

— Нет, — ответил Флетчер. — Хуже, чем есть, не может быть. — Он повернулся и пошел к спальням.

Команда ждала его в столовой; он пришел минут через 20, налил себе чашку кофе и сел.

— Ну, вот, — сказал он — Я не уверен, но похоже, что мы влопались.

— С декабрахами? — спросил Мерфи.

Флетчер кивнул.

— Я так и знал! — торжествующе вскричал Мерфи. — Достаточно взглянуть на этих трепунов, чтобы увидеть, какие они негодяи.

Дамон нахмурился, не одобряя эмоциональных решений.

— Как в сущности обстоит дело? — спросил он Флетчера. — Что вы можете сказать?

Флетчер тщательно взвешивал слова.

— Дело обстоит так, как мы и не думали. Прежде всего, декабрахи живут организованно.

— Вы хотите сказать — они разумные?

Флетчер покачал головой.

— Не знаю наверное. Возможно. Точно так же возможно, что они живут инстинктивно, как общественные насекомые.

— Но как же… — начал было Дамон.

Флетчер приподнял руку:

— Я расскажу вам все, что случилось, а все вопросы вы будете задавать потом. — Он отхлебнул кофе. — Спустившись под воду, я, конечно, был начеку и смотрел во все глаза. В жуке я чувствовал себя в безопасности, но случались уже всякие вещи, и я немножко нервничал. Едва спустившись, я увидел декабрахов — штук пять или шесть. — Флетчер умолк и отпил кофе.

— Что они делали? — спросил Дамон.

— Ничего особенного. Плавали вокруг монитора, запутавшегося в водорослях. Щупальце у него висело, как рука, и уходило из поля зрения. Я направился туда, просто чтобы посмотреть, что деки делают; они попятились. Мне не хотелось тратить время под плотом, и я повернул на север, к Глубинам. На полпути туда я увидел странную вещь; собственно, я проплыл мимо и повернул, чтобы рассмотреть. Я увидел с дюжину деков. С ними был монитор — действительно большой. Огромный. Он висел на шарах или пузырях — на каких-то стеблях, которые поддерживали его, а деки его направляли… В нашу сторону.

— В нашу сторону, да? — пробормотал Мерфи.

— Что вы сделали? — спросил Меннерс.

— Что же, это была, может быть, невинная прогулка, но я не хотел рисковать. Щупальце у этого монитора было как швартов. Я повернул жука на пузыри — одни уничтожил, остальные разогнал. Монитор упал как камень. Деки разбежались во все стороны. Я подумал, что выиграл этот ход, и пустился на север. Вскоре очутился там, где склон начинает спускаться в Глубины. Я шел на глубине 20 футов, а тут спустился на 200. Мне пришлось включить фары. Этот красный полусвет почти не проникает в воду. — Флетчер снова отпил кофе. — Всю дорогу на Отмелях я шел над коралловыми рифами и над лесами гибких водорослей. Там, где склон спускается в Глубины, кораллы становятся чем-то фантастическим: я думал, здесь больше движение воды, больше питания, больше кислорода. Они вырастают на сотни футов шпилями и башнями, зонтами, платформами, арками — белыми, голубыми, бледно-зелеными.