Роберт Шекли - Первая жертва

— Ты как раз готовился к ней, когда я вернулась в Беннингтон. Что случилось? Ты же убил его, не так ли?

— Конечно. Иначе бы я сейчас не сидел с тобой, правда?

— Тогда в чем дело?

— Охотничьи Судьи назвали его неэлегантным убийством. Лишь потому, что я пристрелил Жертву.

— Но ведь это не противоречит правилам?

— Конечно нет. Все абсолютно законно. Они просто разозлились, что я прикончил его как раз перед Зданием Гостеприимности прямо под носом у туристов. Несколько иностранных турбюро отказались от контрактов. А я-то тут причем? Чего они еще ждали? Если они такие чувствительные, вообще не надо сюда ездить. Господи, разве это тайна, чем мы занимаемся в Охотничьем Мире?

— А за неэлегантное убийство существует какое-нибудь наказание?

— Нет. В Охотничьем Кодексе ясно сказано, что Жертву можно убивать где-угодно. Однако существуют требования стиля, а также ежегодная премия за лучшее убийство «Бойцу года» и Великая Расплата. Таких вершин мне никогда не достигнуть.

— Бедный Луэйн, — вздохнула Джекинс.

— Я ведь не шучу. Ты же ничего не знаешь про мои первые убийства. Люди утверждали, что никогда не видели ничего лучшего. Тогда я использовал только пистолет 22-го калибра, и мог стрелять с обеих рук. Я укладывал своих Жертв на месте, прежде чем они соображали, кто в них стреляет. Мне предрекали самые высшие награды. Про меня писали в газетах и телевидение тоже не обходило вниманием. А потом, как будто сглазили. На тренировках я был не в худшей, чем обычно, форме. А вот в настоящих стычках меня как будто заклинивало — не мог попасть ни в голову, ни в сердце, и, черт побери, чуть сам не стал жертвой. Вот какие у меня сейчас неприятности, Джекинс. Но дело но во мне, а в семейной чести.

— Может, в этот раз тебе повезет.

— Очень надеюсь. Я уже хотел обратиться к психиатру. Ты первая, кому я это рассказываю. Иногда мне кажется, что я просто старею.

— Стареешь? В тридцать четыре года? Не говори глупости, запротестовала Джекинс, хотя мысленно отметила, что Луэйн действительно стал понемногу сдавать.

— Я не чувствую себя старым, — продолжал Луэйн, — но…

В этот момент зазвонил телефон. Схватив трубку, Луэйн что-то выслушал, ответил «Хорошо, Сузер» и положил ее на рычаг. Потом быстро надел специальный жакет с внутренними карманами для оружия.

— Мне надо бежать, — сказал он Джекинс.

— А мне с тобой можно?

— Нет. Увидимся потом.

— Возьми меня с собой, Луэйн! Я так давно тут не была и мне будет так приятно посмотреть, как ты охотишься. Может, я принесу тебе счастье.

— Наоборот, — возразил Луэйн. — Присутствие женщины на Охоте — плохая примета. Когда вернусь, все тебе подробно расскажу.

И он нетерпеливо отстранил ее от двери. Джекинс никогда не видела его таким нервным. Если и это Убийство окажется у него таким же плохим, настроение у него совсем испортится. Мужчины все такие.

21

Луэйн встретился с Сузером в кафе Блэйка в районе городского аквариума. Тот извинился за задержку, объясняя, что Жертва, мистер Фред С. Хэррис из Саммита, штат Нью-Йорк, провозился с обедом гораздо дольше, чем предполагалось, а потом спутал все карты, отправившись в отель поспать после еды. Но потом он снова появился, свежий и выбритый жизнерадостный толстяк с тоненькими усами, которые уже начинали седеть.

— И где он сейчас? — спросил Луэйн.

— В книжном магазине на противоположной стороне улицы. Он заглядывает туда каждый день. Хотя только один раз купил там книгу.

— Какую?

Вытащив из заднего кармана блокнот, Сузер сказал:

— Библию Охотника, издания 2091 года.

— Символично, правда? Как он вооружен?

Сузер перевернул страничку.

— У него при себе «Магнум Руджер Редхок ДА» 44 калибра в мексиканской кожаной кобуре под мышкой и «Торус» 85 модели, калибр 38, на бедре. К левой ноге также привязан длинный охотничий нож фирмы «Боуи».

— Ничего не скажешь, ты действительно все знаешь. Может, тебе даже известно, какого цвета у него трусы?

Сузер полистал блокнот.

— Наверно, где-то записано.

— Это мне не нужно, — сказал Луэйн. — Как он стреляет?

— Закрывает глаза и нажимает на спусковой крючок.

— Приятно слышать, — сказал Луэйн, то тут же помрачнел. — Однако, иногда таким стрелкам везет.

— Только не этому парню, — возразил Сузер. — Он — настоящая ходячая смерть. Он только и ждет, как бы его пристрелили. Предлагаю план А, прямое сближение. Сразу, как он выйдет из книжного магазина, следуй за ним. Пусть он увидит тебя уже возле Ферфакса. Тогда он повернет в переулок между Софрито и Мэйн, куда выходит дверь заднего хода ресторана Шульца. Он будет думать, что там устроит тебе засаду. Но попадет в нее сам.

— Убийство обещает получиться что надо, — сказал Луэйн, обращаясь, скорее, к себе, чем к Сузеру.

— Все будет в твою пользу, — продолжал Сузер. — Прекрасный узенький переулок, свет прожектора, который будет бить ему прямо в глаза, и та маленькая неожиданность, которая будет ожидать его возле дверей. Все рассчитано до мельчайших подробностей. Какое оружие ты собираешься использовать?

— «Уайдли», — сказал Луэйн, вытаскивая автоматический пистолет из под мышки. — Тяжеловатый, правда. 51 унция, ствол шесть дюймов, и топорщится из под спортивной курткой, но стреляет чертовски точно, а в обойме четырнадцать патронов.

— А какие у тебя патроны?

— Девятимиллиметровые «винчестер магнум», я также беру «смит энд вессон» 59 калибра. Так, на всякий случай.

— Правильно, надо всегда иметь что-нибудь про запас, — согласился Сузер. — Смотри, он выходит!

Фред С. Хэррис вышел из книжного магазина и быстрым шагом пошел по Мэйн-стрит. Выхватив из кобуры «уайдли», Луэйн сжал его в руке и выскользнул из кафе. Он почти бежал, пока не оказался в двадцати футах от Хэрриса, и лишь тогда сбавил шаг. Приятно было ощущать в руке «уайдли» мощное, надежное оружие. Луэйн подумал, что такое оружие убивает наповал. Сняв пистолет с предохранителя, он загнал патрон в патронник. Хэррис как раз был перед глазами, Луэйну хотелось выстрелить, но было еще рано, слишком много народу вокруг, а за попадание в прохожих сурово наказывали.

Теперь Хэррис его заметил и вытащил пистолет, но ему было неудобно им пользоваться, поэтому он продолжал идти быстрым шагом, а потом побежал, так, что его седые волосы развивались по ветру. Он петлял словно заяц, чтобы между ним и Луэйном всегда были люди. Луэйн тоже бежал, чувствуя, как в висках стучит кровь, как усиленно выделяется адреналин и распространяется по всему организму, как это случается в те наиважнейшие моменты, когда весь мир вокруг тебя как бы замирает, и ты чувствуешь себя бессмертным.