Джек Чалкер - Властелины Срединной Тьмы

И вот он подходил к ее лачуге на задворках стойбища Четырех Семейств, чтобы попрощаться – и принять это решение оказалось намного труднее, чем решиться прочесть опаснейший документ.

– .. И теперь я должен добраться до него, – объяснял он. – Это единственный человек, у которого достаточно власти, и он может спасти меня, потому что для него эти сведения тоже имеют значение.

Она с печальным видом кивнула:

– Ты собираешься идти один? Он насторожился:

– Естественно.

Похоже, ответ задел ее, но она постаралась не подать виду.

– А ты когда-нибудь бывал в низовьях реки? Ты когда-нибудь греб на каноэ? Ты хоть плавать-то умеешь?

– Нет, в низовьях реки я не был, грести давно разучился, но по крайней мере плавать я умею.

– Я тоже никогда не забиралась так далеко вниз по реке, – вздохнула она. – Но моего мужа часто посылали в разные места, и он мне кое-что рассказывал. Ниже по течению река намного шире и глубже. В опасных местах можно справиться только вдвоем.

Он подозрительно посмотрел на нее:

– Ты хочешь сказать, что идешь со мной?

– Это мой мир. Я выросла в нем и хорошо его знаю. Ты не должен ехать в такую даль без меня. В одиночку ты никогда не доберешься до того человека. Я это знаю, да и ты, я думаю, тоже.

– Это просто безумие! Те места чужие для нас обоих и очень опасные. Я почти наверняка погибну и отправляюсь туда лишь потому, что здесь меня ждет верная смерть. А что будет с тобой? Одна среди чужих темен – ты же понимаешь, что может случиться… А в городе – еще хуже. Головорезы, воры, убийцы, женщины, у которых не осталось и капли чести… Там даже никто не говорит по-хайакутски. Даже если я выживу, ты сможешь говорить только со мной.

– А мне и не надо больше ни с кем говорить, – серьезно ответила она. – И если ты погибнешь, то уже не важно, что будет со мной. Теперь понимаешь? Разве ты ослеп и не видишь, что я тебя люблю? Или ты уже не считаешь нас за людей?

Козодой был одновременно задет и растроган.

– Я солгу, если скажу, что не люблю тебя. – Он внезапно почувствовал внутри болезненную пустоту. – Но неужели ты тоже не видишь, что я уже почти мертв?

– Пока еще нет, – ответила она, – но если ты так упорно будешь в это верить, то умрешь непременно. Ну а теперь отвернись от своих бед, изнеженный мальчуган, и подумай обо мне. Кому как не мне понимать, что делается с тобой? Я сама была мертвой все эти годы – пока не пришел ты.

Козодой покраснел. "Она права, – сказал он себе. – Я просто самовлюбленный избалованный мальчишка. Разве у нее меньше прав предпочесть смерть жизни в аду?"

– Тебе не обязательно на мне жениться, – мягко сказала она. – Я все равно пойду с тобой.

– Нет уж, – ответил он. – Пойдем поищем знахаря. Раз уж мы собрались в берлогу демона, так давай поженимся, как полагается.

Церемония была проста; хотя свадьбы у хайакутов могли быть невероятно сложными, действительно обязательным был лишь краткий ритуал, в котором знахарь выступал свидетелем перед Великим Духом, Творцом Всего Сущего. Договориться насчет каноэ оказалось намного труднее, но наконец они закончили все приготовления и вернулись в хижину Козодоя, чтобы забрать карту и документ. Только теперь он вспомнил о шкатулке с драгоценностями и открыл ее. Танцующая в Облаках была поражена количеством, размерами и красотой камней.

– Этими украшениями предполагалось оплатить путешествие той, которая погибла, – объяснил Козодой. – Теперь мы оплатим ими свое путешествие.

– Но… Они же ее, а не наши, – возразила Танцующая в Облаках. – Не ляжет ли на нас ее проклятие?

– Не думаю. Камни предназначались для того, чтобы она могла выполнить свое задание. Я принял на себя ее тайну и ее миссию, и если у кого-то есть на них право, то у меня. Ну а теперь давай переложим их в какой-нибудь мешочек.

– Зачем? Шкатулка красивее.

– Не сомневаюсь, но мы оставим ее здесь, а с ней и большую часть бумаг. Знание, скрытое в них, таково, что демоны будут искать их, пока не найдут или не убедятся, что они уничтожены. Мне пришлось сломать ей пальцы, чтобы высвободить ящик, и это, несомненно, наведет их на след, но все же я придумал уловку, которая позволит нам выиграть время.

Он вырвал из книги несколько страниц – на тот случай, если Ласло не поверит ему на слово, – выбрав такие, чтобы недостача по крайней мере не бросалась в глаза. У преследователей вряд ли имелся полистный перечень документов, которые везла связная, и если на первый взгляд все будет на месте, возможно, они будут удовлетворены.

Осторожно, стараясь не оставлять следов. Козодой и Танцующая в Облаках пробрались туда, где лежало тело; там все оставалось по-прежнему. Выбрав в стороне достаточно укромное место. Козодой открыл кейс и разбросал его содержимое вокруг. Пустую шкатулку он забросил в кусты, старательно удалив все отпечатки пальцев с нее и с кейса; с бумагами он возиться не стал: как опытный исследователь Козодой знал, что если какой-то вывод напрашивается сам собой, то мало кто станет тратить время на поиски малозаметных изъянов в общей картине. В конце концов, каждый историк – прежде всего детектив.

– Надеюсь, все будет выглядеть так, словно бы кто-то случайно наткнулся на тело, потом взял ящик, осмотрел его, выбросил бумаги, потому что не смог их прочесть, а драгоценности забрал с собой, – объяснил он. – Вполне правдоподобно. Если ее не найдут еще несколько дней, погода и звери поработают на нас, придав моей версии еще большую достоверность.

Они вернулись в его жилище. По обычаям хайакутов молодожены после свадьбы уединялись в глуши, и он рассчитывал, что на первое время это объяснит его отсутствие.

Из достижений цивилизации он решил взять с собой только карандаши, бумагу, комплект запасной одежды и походную посуду. У Танцующей в Облаках вещей было еще меньше, и обернутый одеялами тюк с их имуществом, служащий одновременно балластом, не грозил перегрузить каноэ. Танцующая в Облаках наготовила еды, сколько смогла, но в основном провизию им предстояло добывать по дороге. Для этого требовались по меньшей мере нож, лук со стрелами, копье и неизменный кремень с огнивом.

Свои изделия Танцующая в Облаках раздарила Четырем Семействам, оставив себе лишь две головные повязки с ярким узором. Одну она дала Козодою, другую надела сама. Закончив приготовления, они сели на его постель, и тут, повинуясь внезапному побуждению, он обнял ее, привлек к себе и поцеловал. Она прижалась к нему, подняла голову, и вот – свершилось. Впервые за все это время они целовались и держали друг друга в объятиях.

Танцующая в Облаках, без сомнения, превосходила Козодоя в житейских делах, но у нее почти не было опыта в любви, а он, хотя и долгое время пробыл без женщины, обладал довольно значительными познаниями в этой области. Она сдалась и позволила ему вести себя, а потом они заснули на соломенной постели, слишком узкой для двоих, и оба были счастливы.