Мария Гинзбург - Герой должен умереть

Я огляделся.

Серебристая искра справа и чуть ниже – это, должно быть, Чумф. А огромная капля, полыхавшая алым светом, не могла быть никем иным, кроме братьев Фиолетовых. Они стремительно снижались. Я позавидовал братьям. Спуститься таким экстравагантным способом – да еще и насытиться в придачу тепловой энергией трения об атмосферу – больше никто бы не смог.

Если бы я мог во что-нибудь верить, я бы в тот момент молился. Но у нас нет богов. Крогт, которого мы обычно вспоминаем в сложных случаях – темное божество из пантеона тарков. Наша раса всегда была слишком могуча, чтобы нуждаться в небесном покровителе.

Но время славы и могущества для кэцэров закончилось. Нас осталось всего тринадцать.

Однако невозможно поверить во что-то только потому, что хочешь поверить.

– Точка приземления – вон та маленькая долина между двумя большими, – сообщил Иньяр.

Теперь и я ее увидел.

Я успел насчитать в большой долине двенадцать объектов явно искусственного происхождения, пока летел. И это вряд ли были жилые дома или заводы, даже со скидками на местную архитектуру. Форма здания определяется его функциональным назначением, а так же доступными для строительства материалами, а не полетом творческой мысли архитектора. Я навидался подобных сооружений на своем веку, чтобы сразу опознать их. Ничем другим, кроме боевых донжонов, эти башни быть не могли. Выбор Иньяра был неплох – в маленькой долине была только одна башня. А в соседней долине, у двух башенок поменьше, толпились живые существа. Их я рассмотрел уже мельком – двигатель в скафандре не работал, а ускорение свободного падения на этой планете было около десяти метров в секунду. На Руткэцэглен оно равнялось двенадцати, так что хоть в чем-то нам повезло. Мы можем приспособиться к любой силе тяжести, но на это требуется время.

А как раз его-то, судя по толпе в соседней долине, у нас и не было. Приземление Фиолетовых должно было войти в легенды. И только от нас зависело, чем эти легенды будут кончаться. Описанием бойни, которую устроили инопланетным захватчикам, или описанием бойни, которую устроили инопланетные захватчики.

Я приземлился. Чуть левее я увидел Чумфа. Шлот стоял рядом с темно-бордовой каплей. Она извивалась, постепенно становясь копией весьма забавного существа, а рядом лежал оригинал. Точнее, то, что от него осталось – пара металлических манипуляторов и металлический же череп.

Иньяр уже воплотился. Карот, стоя рядом с ним, меланхолично жевал стальную ногу.

В другом конце долины замелькали вспышки – это приземлялись остальные.

Сверху что-то тяжело заворчало. Этот звук я знал. Элиш бы назвал его «предсмертной песней маршевого двигателя». В долине нас было уже восемь, а вот Элиш, Фюрит, Хачеш, Цимрик и Эцьу еще болтались между небом и землей.

– Я думал, Цимрик не сможет сделать этого, – пробормотал Яньар.

Он уже превратился из бордовой капли в копию какого-то аборигена и стоял, тяжело опираясь на Шлота.

Но Цимрик смог. Он направил разваливающийся космолет прямо в соседнюю долину.

– Ложись! – заорал Иньяр и вырвал у Карота железную ногу.

Я упал, прикрыл голову руками. На наши тела обрушилась звуковая волна – отвратительный разночастотный компот. Почва подо мной вздрогнула так, что меня подбросило на полметра вверх. Небо над нами потемнело. «Звездный ветер», роняя длинные огненные слезы и куски обшивки, прошел почти над нашими головами и рухнул в долину с башнями. Раздался взрыв, над долиной взметнулось оранжево-черное пламя.

– Это существо не было живым, – сообщил Иньяр, махнув недогрызенной ногой. – Оно было лишь копией аборигена…

Это я уже и сам понял. Механизмы, которые братья уничтожили при приземлении, были лишь выносными пультами к сложным системам, размещенным внутри башен. Самопрограммирующимися пультами, что немаловажно, которым конструктор по какой-то прихоти придал внешней вид аборигенов. И теперь, когда Иньяр и Яньар стали копиями этих пультов, башни подчинялись им. Чем и не замедлили воспользоваться Фиолетовые.

Долину с немало заинтригованными аборигенами накрыло радужной дымкой. Сам факт того, что аборигенам известно, как генерировать силовое поле, был не особо приятным – но в данном случае оказался полезным.

Мы все чувствовали, что наши товарищи не пострадали от взрыва. Они рассредоточились при приземлении. Эцьу уже успел переключить на себя управление одной из башен тем же способом, что и Иньяр. Хачеш, бывший самым сильным телепатом среди высадившихся в долине с башнями, передал, что две или три башни повалило взрывом, а остального не разглядеть из-за пожара. В долине росли какие-то местные деревья, которые охотно загорелись, когда «Звездный ветер» взорвался. Пока что мы вели в этой схватку, и упускать инициативу не собирались. Надо было захватить этот техногенный клад, пока защитные механизмы башен перегружены борьбой с пожаром.

– Мибл с Яньаром остаются здесь, – бросил Иньяр. – Мибл – налаживать контакт с аборигенами, Яньар – контролировать ситуацию.

Я обернулся. Так и есть – долину башнями тоже накрыло полем. Яньар выпустил брата и оперся о стену донжона. Он смог обмануть систему контроля башни, но из-за этого усилия частично потерял форму, которую с таким трудом принял. Иньяр явно преувеличивал степень контроля брата над ситуацией, но хотел сохранить лицо перед остальными. Провидцам всегда приходится хуже всех при входе в чужую ноосферу. На их сознание обрушивается водопад чуждых образов и взаимосвязей.

– Остальные – за мной, – приказал Иньяр. – Из той башни есть туннель в долину.

«Поговори с Юлером», телепатировал он мне и двинулся в башню.

Юлер родился на Тарке и был единственным из нас, идеально подходившим на роль королевы-матки. Он еще не прошел первую линьку.

Я завесил в воздухе мираж третьей степени, типовая голограмма 34* из общего справочника по установлению контакта с предположительно разумной расой. Затем прислушался к ментальным реакциям аборигенов, увидевших ее.

– Ух ты, – восхитился Юлер, подходя ко мне.

Он спохватился и посерьезнел.

– Иньяр сказал, чтобы ты дал мне излучатель, – сообщил Юлер.

– Я дам тебе и кое-что еще, – усмехнулся я.

– Мибл, тебе моя помощь не нужна? – спросил Яньар.

Я послал отрицательный импульс. Яньар тихонько пополз по стене в башню, в которой уже скрылись остальные.

Чистоплюй.

Ведь будет трахать ребенка вместе со всеми – если отойдет к тому времени, конечно. А смотреть, как я перемешиваю мысли этому ребенку, загоняя их в стальной каркас необходимости и интересов расы – это мы слишком добрые.

Я завесил следующую по инструкции оптическую иллюзию, считал ментальные реакции.