Левон Хачатурьянц - Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)

Затем Игорь Петрович призвал вернуться к «классическому» гипнозу, правда, в необычном применении. Гипнорепродукция! Торжественно подняв правую руку, руководитель делегации точно цирковую звезду вызвал на трибуну Сурена Акопяна. А когда тот проходил мимо, Волновой на миг жестко прищурился: мол, помни, о чем тебя предупреждали… И Сурен выдержал, несмотря на то, что его так и подмывало раззвонить на весь свет (блицы, микрофоны, телекамеры!) о потрясающей находке на Фобосе. Но в этом разделе доклада он не пошел дальше гладких формулировок, давным-давно использованных прессой. Зато довольно пространно со многими специальными терминами, позаимствованными у Семена, описывал подробности репродукции, своих ощущений. У слушателей создалось ощущение, что эксперимент был поставлен ради сугубо медицинских результатов, а то, что воспроизводили именно поход Акопяна по Фобосу, было чуть ли не случайностью… Волновой остался доволен.

Оказалось, что гипнорепродукцией, особенно на поприще космонавтики, занимаются не только в Союзе. Так было восстановлено недавнее трагическое столкновение австралийской почтовой ракеты с плавающим топливным баком заправочного комплекса «РС-Вест». Канадцы тренировали с помощью гипноза орбитальных спасателей и монтажников, в профилакториях космоцентра Аргентины гипнотизеры ускоряли реадаптацию прилетевших, и так далее, и так далее…

Одним словом, последний день в Америке прошел вполне спокойно и ощущения принес только приятные. То ли отказались неведомые зложелатели от своих планов, поскольку выступление русских на конгрессе все равно состоялось, то ли подействовала тревога, поднятая Волновым через советское посольство, и «президентская команда» по-настоящему охраняла делегацию… Как и предполагал вашингтонский чиновник в суперсекретной беседе с нью-йоркским «фермером», — международный форум окончился подписанием соглашения. Отныне Советский Союз, США, Канада и еще несколько стран обязывались делиться друг с другом всеми новшествами космической медицины и вести совместные исследования. Прав был ушлый администратор — сторонник «решительной» политики прежних времен — и в другом своем предположении.

После торжественного скрепления «главной бумаги» старина Хартманн отвез советских делегатов в некий весьма уютный бар, где познакомил с полным пожилым джентльменом, похожим на отставного боксера-профессионала. Джентльмен, говоривший хриплым басом и пересыпавший речь жаргонными словечками, оказался ведущим конструктором из НАСА. Его не ввели в заблуждение словесные узоры Акопяна. Он прекрасно понял, с какой целью была проделана гипнорепродукция. И теперь без околичностей, с истинно американской грубоватой прямотой, предложил «сколотить эскадру под двумя флагами» и «вместе двинуть» к Фобосу. «Наших тузов мы берем на себя», — заявил конструктор, сие должно было обозначать, что он и его коллеги намерены провести идею совместного полета через высшее руководство НАСА…

А после обеда в гостиницу заявился владелец игрового павильона, Майкл Донован, и пригласил новых друзей на морскую прогулку. Время позволяло — лайнер отлетал вечером. К общему удивлению, Игорь Петрович не стал спорить. Сам не поехал, сел за дисплейное устройство: «Мне тут надо еще порыться в парочке информбанков», — но прочих отпустил охотно. Наверное, были у Волнового основания верить в их безопасность…

А прогулка весьма занятная. Оказывается, Майкл располагал собственным суденышком, похожим на толстую камбалу и герметически закрытым со всех сторон. Под брюхом у «камбалы» был пластмассовый бак. Лодка легко могла становиться подводной. Сначала гости устроились в креслах на круглой огражденной палубе, и Донован покатал их по зеленому безмятежному морю, которое одно могло выветрить всякую память о том, что есть в мире зло и жестокость. Да неужели кто-то и впрямь таскает в карманах пистолеты-усыпители или носит еще более грозное оружие, если мир так прекрасен?.. Сделав круг по просторам бухты, где ветерок гнал мелкую рябь и вода от нее вдруг бралась свинцово-синим налетом, Майкл повел лодку в сторону Майами-Бич. За бахромой пальм, в массе тяжелой зелени прятались белые строения. Виднелось что-то, похожее на мавританский дворец со стрельчатыми арками и куполами; а рядом покрытый изморозью белоснежный куб…

Там стояли у пирсов самые роскошные катера и яхты. Земной рай, город миллионеров… Было странно и жутко представлять себе, что, может быть, один из владельцев этих вилл и яхт платит людям, еще вчера собиравшимся убить или похитить советских делегатов. Действительно, другой мир — уродливый, вывернутый наизнанку… Хорошо, что и в нем вырастают такие честные и веселые парни, как Майкл. Лучшее в человеке неистребимо.

«Камбала» описала пенную спираль и вернулась поближе к городу. Владелец предложил всем спуститься в салон. Гости заняли удобные мягкие сиденья возле иллюминаторов с массивными стеклами. Вверху автоматика со скрежетом задраила люк, под ногами зажурчала вода, устремляясь в резервуар. Еще несколько секунд, и бирюзовая, пронизанная солнцем глубина поглотила судно… Сидя за пультом в маленькой рубке, являвшейся, по сути, продолжением салона, Майкл непринужденно болтал с пассажирами. Сначала в окнах не было видно ничего, кроме синеющих по мере спуска масс воды и колышущихся солнечных столбов, пересекаемых стайками рыбьей мелочи. Затем медленно выплыл из мглы, овеществился покатый склон. Течения колыхали сплошную чащу коричневых водорослей. Лодка обошла нагромождение крупных глыб, и в иллюминатор вдруг ударил тонкий луч фонаря.

По склону бродили люди. Человек десять-двенадцать в легких гидрокостюмах, с ножами и фонариками в руках. Судя по росту и по быстрым, суетливым движениям, среди них было трое детей. Дети гонялись друг за другом в шевелящихся зарослях, пытались ловить пестрых рыбин — будто бабочек на лугу. У пояса взрослых висели прозрачные мешки. Время от времени кто-нибудь из них нагибался и подбирал раковину или камень, иногда приходилось пускать в ход нож, так крепко прирастали к скалам морские жители. Один из безликих аквалангистов взобрался на глыбу и заснял панораму маленьким видеоаппаратом, в том числе и лодку Майкла.

Высоко вверху, в маслянистом кипении волн, дирижаблем висела сигара днища. То был, видимо, катер, сбросивший водолазную компанию.

— Эх, было бы у нас больше времени!.. — с завистью протянул Акопян.

— Пожалуйста, — любезно откликнулся Донован. — Костюмы у меня имеются, и как раз три штуки.

— Да нет уж, спасибо, пора возвращаться…

Неожиданно Марина вскрикнула. Сразу став центром всей подводной картины и разрушив ее почти театральную, зыбкую условность, откуда-то по диагонали соскользнула громадная, подлиннее человека, точно из фарфора вылитая рыба. Шкура ее, серо-голубая в муаровых пятнах, была до странности гладкой. Акула неторопливо поплыла над самым дном. Ротовая щель, уходившая далеко за глаза, придавала рыбьей морде вполне осмысленное выражение сарказма. На людей она не обращала ни малейшего внимания, как, впрочем, и они на нее. А между тем акула охотилась. Вот, углядев жирного, во все лопатки улепетывавшего тунца, неторопливо перевернулась на спину, щелкнула челюстями… Брюхо сверкнуло гадкой, мертвенной белизной. Человек с видеокамерой плыл-бежал длинными заторможенными прыжками, стараясь подобраться поближе.