Евгений Сыч - Трио

Боль была короткой, потом настал долгий покой.

Прошло тридцать лет с тех пор, как к вершине ушли трое - до тех пор, когда вернулся один. Рассказывать о его пришествии все равно, что описывать восход солнца. Зрячие это видели, слепым толковать бесполезно. Впрочем, слепые о нем слышали, а глухие видели: знали все.

Дело даже не в том, что он отвечал на все человеческие вопросы, - может быть, он на них и не отвечал: иногда улыбался, порой хмурился. Дело в том, что люди, глядя на него и слыша о нем, сами прозревали, что вопросы их суть второстепенные. Не то становилось важнейшим, единственно важным.

И люди шли к Нему, шли за Ним. И задрожало, и накренилось, рухнуло и рассыпалось все, что строилось веками. Строилось на века.

Многие узнавали в нем У. Некоторые видели в нем Я. А еще были такие, которые говорили уверенно: "Это Пастырь".

Все шли за Ним.

Женщина за Ним не пошла. Тридцать лет несла она людям Слово, и люди отмечали ее труд, ее самоотверженность, ее готовность идти до конца. К моменту пришествия она была главой общины. Она не пошла к Нему, ее дни были заполнены до предела, до мгновенья, ее занимали неотложные дела, и к тому же что мог сказать Ей он, кем бы он ни был. Ей, которая слышала Слово из первых уст, познавая истину. Ее долг был сохранить и передать Слово незамутненным. Каким она его расслышала и поняла.

Но воссияло все, что могло воссиять. И колонна сошла с круга и двинулась по спирали, поднимаясь с каждым витком все выше. Все ближе к вершине, где много простора и света. Где холодно и нечем дышать.