Кэролайн Черри - Врата Иврел

Кесидри завертелся на месте, спрятав обе руки в рукава, его напряженные лихорадочные глаза нервно перебегали от Моргейн к книге и снова к Моргейн.

- Зри был настоящей лисой, - сказала она. - О, это был очень ловкий человек. Можно было не сомневаться, что он не покажется в долине Айрен после того, что там случилось, хотя он и уехал вместе с нами. Зри всегда держал ухо к земле: как говорил Тифвай, у него был нюх на несчастья. Иджнел тоже никогда не верил ему. Но Тифвай был неудачником. И я удивилась, когда Иджнел взял его с собой. "...он оказал нам честь своим присутствием и опекал... молодого короля Лифа Тоома... во всех важных делах, и был, кроме того, телохранителем леди кайя Армвел и ее дочери Линны при кончине Лифа Иджнела..."

- Зри был наставником моего отца, - сказал Кесидри, когда Моргейн задумалась о чем-то своем. Он продолжал что-то лепетать, нервничал, страстно желал понравиться и угодить. - И он учил некоторое время моего отца. Он был очень старым, и у него было много детей...

Неожиданно в окружении Кесидри кто-то захихикал, скорее всего это был стоящий сзади него юин. Это было очень необдуманно и недостойно момента. Лиф Кесидри быстро повернулся в его сторону. Молодой воин поклонился ему и так же быстро попросил прощения, одновременно сделав замечание в глубину зала, где и находился истинный источник недоразумения.

- Что за человек был Тоом? - спросила Моргейн.

- Я не знаю о нем почти ничего, - сказал Кесидри. - Он утонул, как и моя тетка Линна.

- А кто был вашим отцом?

- Лиф Хес, - с гордостью произнес Кесидри. При этом он попытался найти страницу, где были соответствующие записи. - Он был одним из самых великих правителей.

- Так же опекаемый Зри?

- Говорят, что у него было много золота. - Кесидри не выказывал и тени смущения. Но потом его лицо неожиданно помрачнело. - Но я никогда не видел своего отца. Он умер, вернее, утонул.

- Как неудачно, но мне кажется, что все это яснее ясного, мой дорогой Лиф. Где это произошло? На озере?

- Они полагают, - Кесидри понизил голос, - что мой отец совершил самоубийство. Он всегда был угрюм и нелюдим. Он постоянно думал об озере, особенно после того, как Зри исчез. Зри...

- ...утонул?

- Нет. Он уехал и никогда больше не возвращался. Это была ужасная ночь. Как-никак, а он был уже немолод. - На лице Кесидри появилась гримаса. - Я ответил на каждый из ваших вопросов, а вы так и не ответили на мои. Где вы были все эти годы? Что сталось с вами, раз вы не умерли?

- Если человек, - заговорила она, продолжая читать, - направился прямо в Колдовской Огонь в Инор-Пиввне, значит, он знал, что делал. Это может сделать всякий, все дело лишь в цене.

- Колдовские Огни Лифа, - произнес он, облизывая уголки рта. - Они могут быть вполне пригодными для этого?

- Более чем, - ответила она. - Однако это очень рискованно. Огонь несет определенную потенциальную опасность. Я знаю, что это вполне безопасно в землях Инор-Пиввна, но я не уверена, что то же можно сказать и об огнях земли Лиф, поскольку я их не видела. Они находятся за озером, где, как я вижу, было столько жертв. Поэтому я предпочла бы другое место, предводитель Лиф. Поищите в Инор-Пиввне. - Она по-прежнему уделяла ему лишь часть своего внимания, продолжая листать страницы. Затем ее взгляд неожиданно переместился на престарелого придворного ученого-писца. - Ты выглядишь достаточно старым. Может быть, ты помнишь меня?

Старик задрожал, пытаясь согнуться в самом почтительном поклоне, чтобы Моргейн заметила его учтивость, но так и не сумел сделать это достаточно грациозно.

- Госпожа, в то время я даже и не родился.

Она с любопытством посмотрела на него и негромко рассмеялась.

- О, значит у меня в Лифе не осталось никого из друзей. Нет никого, кто был бы так же стар, как я. - Она перевернула еще несколько страниц, потом все быстрее и быстрее еще несколько, пока наконец не остановилась. "...В этот печальный день был похоронен Лиф Тоом в возрасте семнадцати лет и его супруга... леди Лиф Джем..." - Да, конечно, это были одновременные похороны.

- Моя бабушка повесилась с горя, - пояснил Кесидри.

- О, значит ваш отец стал предводителем Лиф очень рано, когда был еще совсем молод. А Зри в те времена был еще очень силен.

- Зри. Зри. Зри. Учителя надоедают.

- У вас тоже был учитель?

- Лилл. Кайя Лилл. Сейчас он мой советник.

- Я никогда не встречалась с Лиллом, - сказала Моргейн.

Кесидри облизнул губы.

- Он не придет сюда сегодня ночью. Он сказал, что нездоров. Но я, он понизил голос, - никогда не замечал, чтобы Лилл когда-нибудь раньше болел.

"...Лилл из рода Кайя... устроил блестящий прием... по случаю дня рождения Лифа Кесидри, самого благородного из правителей... две девицы..."

- Разумеется. - Моргейн заморгала, переворачивая страницу. - Очень оригинально. Да, мне приходилось видеть много балов, приемов и увеселений.

- Лилл очень ловок и искусен, - заметил Кесидри. - Он находит разные способы, чтобы развлекать и удивлять нас. И если его сегодня нет, значит, несмотря ни на что, он уже думает о том, что можно было бы устроить для нас завтра.

Тем временем Моргейн продолжала просматривать страницы.

- Это очень интересно, - уверяла она Кесидри. - Я должна извиниться за то, что так увлеклась вашими записями, но они действительно заинтриговали меня. Я постараюсь отплатить за ваше гостеприимство и терпение.

Кесидри очень низко поклонился, не обращая внимания на сидящих за столом.

- Мы будем помнить и сохраним самые подробные записи о вашем пребывании у нас. Это очень высокая честь для нашего замка.

- В земле Лиф я всегда находила поддержку, - сказала она в ответ.

Кесидри неожиданно протянул свою руку, отбрасывая всякие приличия, как ребенок, восхищенный привлекающим его блеском, и положил дрожащие пальцы на золотого дракона и на руку Моргейн, лежащую на рукоятке Подменыша.

Она замерла. Каждый ее мускул как будто заледенел в одно мгновенье. Затем она очень мягко и осторожно убрала свою руку с позолоченной рукоятки меча.

Вейни был весь напряжен, а его левая рука уже была готова опуститься на рукоятку его безымянного оружия. Возможно, они даже смогли бы добраться до середины зала, прежде чем около пятидесяти мечей изрубили бы их на куски.

Он же должен был охранять спину своей госпожи.

Кесидри убрал руку.

- Освободи лезвие, - сказал он. - Вынь клинок. Я хочу его рассмотреть.

- Нет, - сказала она. - Я не могу сделать это здесь, где меня окружают друзья.

- Клинок ковали в Лифе, - настаивал он, поблескивая темными глазами. - Говорят, что все волшебство Колдовского Огня при этом вошло в него. Местный кузнец помогал делать и эту рукоятку. Я хочу посмотреть ее.