Алина Распопова - Регресс

Не проехав и сотни этажей, лифт остановился. Предупреждающая надпись на информационном табло сообщила, что начинается новый уровень – Мидлтаун. Я облегченно вздохнул, скоро я попаду туда, где должен был оказаться ещё много часов назад, однако лифт дальше двигаться не хотел. Зависнув между Даунтауном и Мидлтауном, он сообщил, что среди пассажиров есть двое, кому запрещен доступ наверх. Двери открылись, призывая нарушителей выйти из лифта. Толпа зашумела.

– Гады, кто сел из заблокированных?

– Какая сволочь не знает, что ей нельзя наверх.

– Да что же это такое, вниз спускаемся – стоим, вверх поднимаемся – стоим… – зашумела толпа.

– Выходите сами… Не то хуже будет… – сжал кулаки парень с помятым красным лицом.

Однако покидать добровольно лифт никто не собирался. Видимо, каждый из присутствующих считал, что именно ему вход наверх открыт. Между тем табло высветило новую надпись: «Пройдите регистрацию».

– Ну вот дождались, теперь всё заново…, – заныл кто-то.

– Убью того, из-за кого мы тут стоим…

– У меня там бизнес наверху, а я тут… из-за вас! – возмущался чей-то голос.

– Да какой там у вас бизнес, – язвил другой. – Знаем мы вас, на улице людей облапошиваете, вот и весь бизнес…

– А у меня сегодня заявку по поводу работы в Аптауне должны рассмотреть, вызвали, наконец очередь дошла…

Люди зашевелились. Толкаясь, один за другим, они стали пробираться к сканирующему глазку. Я невольно оказался втянутым в это движение изрыгающей из себя ругательства людской массы.

– Мало того, что в Мидлтауне заставляют через рамки проходить, так ещё и тут приходиться по десять раз регистрироваться…, – ворчала стоявшая рядом со мной женщина.

Зажатый между бранящихся, толкающихся тел, я приближался заветной камере. Готовясь наряду с жителями Даунтауна пройти унизительную процедуру проверки, я невольно забеспокоился. «А вдруг этот нарушитель, я? А вдруг в Систему уже поступили данные о том, что я убил жену». С ужасом огляделся я вокруг. Злобные, перекошенные от недовольства лица смотрели на меня. Я понял, что наказание придет сразу же, как только табло сообщит этим даутаунцам о том, что преступник – я. Эта толпа не будет разбираться в деталях, они не пощадят того, из-за кого им пришлось простоять несколько минут.

Подталкиваемый к сканеру напирающими на меня сзади людьми, я уперся в чью-то сутулую спину. До регистрационного глазка оставалось совсем немного… Заглянув через плечо стоявшего передо мной человека, я увидел, как этот незнакомец, опасливо озираясь по сторонам, лихорадочно перебирает доставаемые им из кармана разноцветные стекляшки. Приглядевшись повнимательнее, я замер… Если бы ни зажившие меня между собой чужие тела, я бы наверно сполз вниз. Меня мутило. В стекляшках незнакомца были глаза. В каждой из прозрачных призм, заполненных бесцветным раствором, покоился принадлежащий когда-то живому человеку содержащий сетчатку срез. Из другого кармана незнакомец вытащил связку пальцев. Пронумерованные, они болтались на замусоленной веревке. Незнакомец приблизился к регистрационному глазку. Поднеся к камере выбранную из десятка прочих стекляшку и приложив после этого к сканеру соответствующий палец, впередистоящий, увидев на табло надпись «Регистрация пройдена», облегченно вздохнул. Следующим был я. Никто из тех, кому доступ наверх был запрещен, ещё не был обнаружен… Я замешкался, но в одно мгновение прижатый толпой к стене вынужден был поневоле подставить камере глаз. Высвободив руку, я позволил сканеру снять мой отпечаток. Несколько секунд ожидания заставили моё сердце учащенно биться, «Регистрация пройдена» – выдал наконец-то спасительную надпись экран. Не успел я опомниться, как меня оттолкнули, кто-то другой уже совал в сканер свой палец и подставлял камере глаз. Через минуту я услышал резкий сигнал, табло засветилось красным. Толпа всполошилась. Перед сканером стоял парень. Недоумевающим взглядом он смотрел на показывающий надпись «Регистрация не пройдена» экран.

– Это какая-то ошибка! Я не виноват! Я не знал…, – закричал он, но толпа уже сомкнулась вокруг него.

Его били дружно и яростно. Мужчины, извергая потоки ругательств, руками и ногами наносили удары. Женщины визжали, я всё это терпел. Поучаствовать стремились многие. Озверевшие люди колошматили несчастного, пока тот не умолк. Тогда его тело, окровавленное и распухшее, выкинули за двери. Снова продолжился утомительный регистрационный процесс. Ругаясь и толкаясь, к сканеру подходили оставшиеся. Последний с волнением приложил палец к регистрационному глазку. Второй нарушитель так и не был найден, однако, лифт, загрохотав, захлопнул двери. Кабинка двинулась наверх, люди успокоились. Я был поражен! Второй нарушитель!.. Он же существовал.

Я видел его собственными глазами. Им был тот человек со связкой пальцев и стекляшками чужих глаз. Это он! Его следовало бы тоже выдворить из лифта. Система была чудовищно несовершенна. Теперь этот человек вместе со всеми спокойно двигался наверх.

Был ли действительно в чём-то виновен тот бедняга, которого, жестоко избив, пассажиры выкинули из лифта или же он, подобно мне самому, в действительности никаких преступлений не совершал. Притихнув, я ехал сейчас вверх вместе со всеми. Я думал о том, как же несправедлив этот мир. Система… Она сочла, возможно, невиновного человека, преступником, а тот, кто действительно был нарушителем законов, у кого в кармане лежало не меньше десятка чужих пальцев и глаз, беспрепятственно двигался наверх. Даунтаунцы… Как злы, как жестоки они были. Рассматривая их грубые, угрюмые лица я понимал, что одного слова, одной маленькой ошибки будет достаточно, чтобы вся эта мрачная, озлобленная толпа взорвалась. Они не будут разбираться, кто прав, кто виноват. Эти, невежественные люди – жители Даунтауна, в считанные секунды растерзают любого, кто встанет на их пути. Система… Она всего лишь мозг этого мира, невидимый монстр, принимающий решения, исполнители же – все мы. Нет не мы, а те люди, которые не способны уже думать, размышлять. Они, ничуть не сомневаясь, станут исполнителями приговора. Система… Она всего лишь указывает им жертв. Я снова огляделся вокруг. «А ведь они все тоже считают себя людьми», – подумалось мне… Можно ли считать таковыми тех, кто безжалостно избивает рядомстоящего только за то, что тот ненадолго задержал их путь?… У этих людей был выбор – просто вытолкать несчастного из лифта или выместить на нём всю накопившуюся внутри них злость. Они выбрали второе…

Лифт заскрипел, замедлил ход, остановился, прозвенел. Двери его распахнулись. Даунтаунцы ринулись наружу шумной гурьбой.